ня. - Стриб. - Ну, за знакомство, Стриб, - с этими словами, дварф хлебнул из фляги и предложил мне. Я осторожно помотал головой, и дварф, пожав плечами, оперся на рюкзак. Некоторое время мы сидели тихо. Я был сыт, слегка пьян, и пока можно было просто наслаждаться отдыхом: думать не хотелось вообще, в голове было пусто. Мой неожиданный товарищ оказался непоседой: он постоянно ерзал, тихо матерился в усы, время от времени прихлебывая из фляги, предлагая и мне, но я отказывался: чувствуя, что лишний глоток сделает из меня недвижимость. Наконец, Эратран не выдержал: - А чего ты такой потрепанный, словно тебя кошки в подворотне всю ночь драли? А барахло где? Проебал? - Потерял. - Хе, - хмыкнул дварф. - Я так и сказал. И что теперь? - Не знаю. Доплыву, буду думать. - А есть чем? Мозги хоть на месте? - ухмыльнулся бородатый. Я промолчал, меня больше в этот момент занимало то, что за имя я назвал. Я крутил его и так, и эдак, но память молчала. - Лады, плыть на этом корыте долго, так что советую поспать. Будет день, будет пища, - с этими словами мой бородатый попутчик откинулся на фальшборт и вскоре захрапел. Стрибьорн. Откуда я взял это имя? Почему оно пришло мне в голову? Меня так звали раньше? От вопросов голова, казалось, готова была лопнуть, но я вспомнил: это был мой игровой ник, там, в прошлой жизни. «Хех, задрот-неудачник, ник в игрушке помнит, а настоящее имя - нет», - криво ухмыляясь, думал я, вытирая пошедшую носом кровь. Попытка вспомнить принесла новую вспышку боли, меня повело, тошнота усилилась, и я решил больше не рисковать: имя есть, и ладно: видимо, здесь придется все начинать с нуля. Что странно, так это то, что навыки вспоминались как само собой разумеющееся. А вот предыдущая жизнь... Я не помнил ни страны, откуда родом, ни то, остался ли у меня кто-нибудь там: ничего. Кто я? Темнота накрыла вдруг резко, разом. Как меня зовут? Темнота, боль, стук сердца. Потом стих и он... Очнулся я, лежа в небольшой луже крови, и матрос пинал меня ногой. - Эй! Эй, ты че, сдох? Судорожно вздохнув ртом воздух и сжимая одной рукой многострадальную голову, мне удалось принять вертикальное положение. Хорошо хоть, набок упал, если б на спину - все, захлебнулся. Выпросив у матерящегося матроса воды и тряпку, вытер ей лицо и протер кровавое пятно рядом. Хотел было вернуть, но матрос, выдав многоэтажную конструкцию по поводу сношения меня, тряпки, демонов и кого-то еще, приказал выбросить ее за борт, что я и сделал. Пережитые события, потеря памяти, слабость, головная боль, тошнота... Мозг захотел перезагрузки, и глаза сами собой закрылись, и я уснул. Так закончился день, прошла ночь, а на следующее утро меня разбудил меня дварф, хлопнув по плечу: - Ха! Ну и горазд ты спать, бля! Вставай, причаливаем. Протерев глаза спросонья, я повернулся к борту и от удивления раскрыл рот. Да, в игре Штормград был великолепен, однако он не шел ни в какое сравнение с тем чудом, которое открылось мне с левого борта «Бесстрашного». - Офигеть! - прошептал я. - Охуеть, так будет точнее, - поправил меня Эратран. - Столица! Корабль замедлял ход, народ на палубе засуетился, собирая баулы, разношерстную толпу из воинов и людей матросы шустро рассредоточили для устойчивости, и причалил. Дождавшись, пока пассажиры схлынут на пристань, мы с дварфом вышли последними. - Ну, ладно, будь! Авось свидимся еще. С этими словами он хлопнул меня по спине своей ручищей, и вскоре его рюкзак затерялся среди толпы, сошедшей на берег. Вздохнув, я отправился в сторону города. Предстояло самое нелегкое: найти какую-то работу, еду и ночлег в незнакомом городе, в котором всем было на меня наплевать. Город встретил меня неприветливо. Он оглушал покруче метро в час пик. Везде были люди, с семьями и без, впечатление, что я попал в огромный, бесконечный цыганский табор. Меня толкали, ругали, один раз даже прицепилась стража, но обнаружив, что взять с меня нечего - отстала. Я бродил уже не первый час по Штормграду, и все было тщетно: таких бедолаг, как я, было полно, очередь к потенциальным работодателям выстраивалась огромная, все на всех орали, возникали спонтанные драки, в которые несколько раз приходилось вмешиваться страже. Они раздавали зуботычины не разбираясь, кто прав, а кто виноват, и уводили куда-то самых буйных. Всюду была грязь, стояла дикая вонь, народ, расположившись вдоль стен со своими пожитками, там же и гадил. «Так дело не пойдет. Может, учеником куда устроится?», - подумал я. Кстати, где я сейчас? Похоже, что заблудился: вроде, Старый квартал, а может, и торговый: из-за неимоверного количества беженцев не разобрать. «Помнится, в игре можно было спросить стражу. Хотя, то ж игра, а как тут будет?» - думал я, выискивая глазами воинов в доспехах. Искомые обнаружились, подпирая стену возле арки и я, подойдя на безопасное расстояние, робко спросил: - Уважаемые, а не подскажете... - Пшел вон. - Процедил сквозь зубы один. - Понаехало уродов. - Сплюнул второй. - Мне всего лишь... Один из стражников сделал два шага, удара я даже не увидел: настолько он был быстр. Я упал на мостовую, силясь вздохнуть. Второй, так и не отлепившийся от стены, показал ударившему меня вытянутый большой палец. Тот хмыкнул: - Знай свое место, червь. Только теперь я осознал свою ошибку: патрульные, ходившие по городу, были одеты беднее этих, стоявших тут. Те же бело-синие латы, однако плюмажи на шлемах, богато украшенные рукояти мечей, начищенные до блеска кирасы выдавали благородных. Через арку, возле которой они стояли, я выходить не рискнул, держась за грудь, обошел их по широкой дуге, и выйдя через небольшой проем в стене, вышел к каналу. Знание игровой карты города не помогло ни разу: здесь все было иначе. Поймав за рукав такого же, как я сам, бедолагу, спросил: - Где квартал ремесленников, знаешь? Тот в ответ ткнул пальцем вправо, на другой берег канала, выдернул рукав, и скривившись, ушел по своим делам. Теоретически, за моей спиной был старый квартал, а арка, где стояли благородные, видать вел к замку. Несколько раз вдохнув-выдохнув, успокаиваясь, я побрел туда, где может быть, мне улыбнется удача. Не улыбнулась, зато по полной оторвалась реальность, грубо ткнув мордой в грязь... - Пошел нахрен! - невежливо отшил меня гном. - У меня есть кое-какие... - Нахрен вали! - голос гнома сорвала на визг, он схватил с верстака большой гаечный ключ и замахнулся. Дернув рукой, и сжав зубы, я вышел из инженерной мастерской: гном слушать меня даже не захотел. Везде, куда бы я ни ткнулся, мастера либо требовали денег за обучение, и узнав, что у меня их нет, прогоняли. На несмелое блеяние, что могу отработать - гнали чуть ли не пинками. Многие, как вот этот гном, прогоняли сразу, ученики никому были не нужны, или их просто достали. Помыкавшись до заката, я понял: в столице мне ничего не светило, а поскольку работы не было, то и жрать тоже было нечего. Не полагаясь на память, где расспрашивая, где подслушивая, я узнал, что народ бежал от вторжения Легиона, надеясь, что стены города их защитят. Наивные... Какой же сейчас год? Я остановился у одной небольшой группы, и прислушался: обсуждали покушение на молодого короля. «Легион, покушение. Значит, сейчас примерно 30 год, выходит», - мелькнула и пропала мысль. Я скривился, ожидая приступ, но голова лишь тихо гудела, боли не было: видимо, все, что может мне как-то пригодится здесь, я могу вспомнить относительно легко. А вот все остальное - нет. Побродив еще немного, я узнал, что в округе творилось то же самое, что и в городе, и работу можно было даже и не искать. «Штормград. Жемчужина городов Альянса, бля», - думал я, бродя кривыми улочками. «Так. Если мне не отшибает память, то на выходе из Шторма должно быть Златоземье», - мелькнула мысль. «Что если пойти туда?» Жрать хотелось неимоверно. Сгущались сумерки, и успев проскочить до закрытия ворот, я отправился по дороге в сторону, как мне помнилось, маленького поселка. Чтобы заглушить чувство голода, я думал. Когда-то давно, в прошлой жизни, практически во всех книгах про попаданцев авторы ставили рояли за каждым кустом, задаривая героя легендарными вещами, красотки вешались им на шею, а легендарные маги и воины просто так обучали секретным приемам. Все, о чем приходилось беспокоиться героям - это идти бить всяких злобных гадов. А что делать мне? С первого дня до сих пор я думаю лишь о том, как бы поесть, а из плюшек я вынес лишь синяки да ссадины, полученные от таких же бедолаг. Одно утешало: хоть язык знаю, не нужно объясняться жестами. Так я шел, и думал. Голодный желудок урчал, уставшее тело неимоверно болело и требовало отдыха, а мысли роились очень уж не радостные... - Оп-па, смотри, кто к нам идет, а? Эй, фраерок, а ну-ка греби сюда! Голос раздался неожиданно, и я испуганно присел, глядя как из-за кустов выходит тройка бородатых разбойников. Засаленные волосы, замызганная одежда, ничем не отличающаяся от моей, в руках палки, а у одного из них, видимо, главаря, был нож. - Не боись, не обидим! - скаля зубы, сказал один. - Гони монеты, и свободен как ветер! - произнес один из них. - Нет у меня ничего, - пробурчал я, пятясь назад, стараясь, чтобы они меня не окружили. Но просчитался: сзади вдруг чьи-то руки крепко взяли за плечи. - Да ладно? Кенту