дрик сжал пальцы в кулак. - Ты им должен был что-то достать и не достал? Или не сделал? Эльф молчал, стараясь ничем не выдавать волнение. Глава разведки начал постукивать кулаком по спинке стула, на котором сидел. - Они получили, что хотели? Стук стал сильнее. Эльф не отвечал. - Ты им был для чего-то нужен, нутром чую. Не может быть, чтобы обычный пленник протянул у них почти целый год, не став химерой! - Я... не... - эльфу не хватало воздуха. - Что они от тебя хотели... Ирьян? Эльф вздрогнул. Боудрик саданул ни в чем не повинный стул кулаком со всей силы, и встал. В таверне было многолюдно. Хотя, применительно к месту, правильнее было бы сказать - многоэльфно. Стоял легкий гул, возле стойки один из звезднорожденных играл на местном струнном инструменте что-то лирическое. Пока Ланс и Эратран насыщались, я сидел, тихонько потягивая вино из кружки, и наблюдал за бардом. «На гитару слегка похоже, струн по крайней мере столько же», - отметил расслабившийся после съеденного и выпитого мозг. «Чуть вытянутый гриф, заужена дека, ладов - примерно пятнадцать», - продолжал замечать я: мы сидели почти рядом. До того как... я попал сюда, у меня была гитара. Обычная, шестиструнка, на которой я играл почти каждый вечер. От воспоминаний руки чуть вскинулись, пальцы левой руки заныли фантомной болью от прижима струн... Игравший эльф посмотрел на меня, доиграл мелодию и с улыбкой сказал: - Может, уважаемый воин сыграет нам что-нибудь? - Не вздумай. - Раздался шепот Ланса. - Он тебя провоцирует. - Ну же? - эльф, продолжая улыбаться, сделал приглашающий жест. К нашему столику, где сидели я, Ланс и Эратран, нетвердой походкой подошел Кель’Дорей. - Не их кривыми пальцами что-то играть на ситаре, - произнес он заплетающимся языком, видимо, успев хорошо заложить за воротник. Эратран открыл было рот, но получив под столом тычок от Ланса, резко его захлопнул и мрачно уставился в тарелку. - Сиди. - Одними губами произнес Ланс. - Берите, я же вижу, вы хотите сыграть! - улыбка ночнорожденного превратилась в оскал. Я встал, подошел к ушастому барду и взял инструмент у него из рук. Тот, уступив мне место, стал рядом, наблюдая, как я перебираю струны, вслушиваясь в звук. Высокорожденный у нашего стола отпустил довольно грубую колкость в мою сторону, пройдясь по музыкальным особенностям людей, и зал ответил ему смехом. Ланс начал глухо ворчать, Эратран шипел как раскаленная сковородка: видимо, получил еще один тычок. Улыбка стоявшего рядом эльфа стала презрительной, и в конце-концов происходящее меня взбесило. - Уважаемый, возможно ли перестроить инструмент под себя? Я привык к другому строю. Эльф, разрешающе махнул рукой. - Порвешь струны - ты покойник. - Не переставая улыбаться, тихо сквозь зубы прошипел он. Я вздохнул, отрешился от всего. «Eddy Ate Dynamyte, Good Bye Eddy»*, - сразу же пришло в голову. Не отвлекаясь на гомон в зале, я настраивал гитару методом пятого лада*. Гомон усиливался. Закончив, я бросил взгляд в зал и выпустил воздух сквозь сжатые зубы: эльфы смеялись, показывали на меня пальцами, а лицо стоявшего рядом барда превратилось в каменную маску: больше он не улыбался. «Тебе конец» - недвусмысленно читалось в глазах Ланса и Эратрана. - Ты мне вот что скажи: как бывший легионер смог попасться в ловушку? - Допрос зашел в тупик, и Боудрик сменил тактику, стараясь сломить Ирьяна, топчась по самой больной мозоли: эльфийскому самолюбию. - Т-т-так ведь б-б-бывший же. - Пожал плечами тот. Грей, сжал до боли кулаки, подошел и низко наклонился над постелью. Встретившись с лежавшим глазами, он тихо прошептал: - А лучший ученик Горта - тоже бывший? - К-капитана Горта! - вылетело у Ирьяна, и он тут же скривился, словно наевшись лимона. - Отк-куда вы... - Один знакомый гоблин нашептал, - прищурил глаз Боудрик, и резко выпрямился. - З-знаете, к-какой стиль б-боя с-самый лучший при пр-превосходящей с-силе прот-тивника? - эльф глядел на него широко распахнутыми глазами, в них играли бесенята. - И какой же? - нахмурился разведчик. - Бег! - выдохнул Ирьян, и хрипло засмеялся. - В-впрочем, он мне не п-помог. - Что. Ты. Им. Был. Должен? - Отчеканил Боудрик. Ответы эльфа его бесили, и уже очередной раз он с трудом взял себя в руки: Ирьян травил анекдоты, иногда нес откровенную чушь, и, казалось, наслаждался. Закрыв глаза, я взял несколько аккордов, прислушиваясь к звуку. Гомон притих, эльфы начали прислушиваться. Рассердившись сам на себя, я глубоко вдохнул, медленно выпустил воздух, сжав гриф руками, снимая дрожь. Пальцы привычно легли на лады, и в притихшей таверне поплыли первые звуки вступления «Лестницы в небо». Мне дико повезло: слух с переносом никуда не пропал. Я часто пел, давно, еще ТОГДА. Что же теперь у меня с голосом? Сначала тихо и несмело, а затем, поняв, что все идет нормально, я запел, подражая Роберту Планту*: «There’s a lady who’s sure All that glitters is gold And she’s buying a stairway to heaven.» - пел я, наблюдая, как глаза побратимов все больше напоминают мышку в кустах. После первого куплета в зале стояла абсолютная тишина. «In a tree by the brook There’s a songbird who sings, Sometimes all of our thoughts are misgiven» - я старался изо всех сил, понимая, чем может грозить провал. - Почему ты не хочешь ответить прямо? - разведчик ходил взад-вперед по комнате. - Почему из тебя надо вытаскивать все клещами? Неужели нужны пытки? Отвечай! Что от тебя хотели эти два кровавых выкидыша! - Под конец он уже почти орал. Эльф, лежа на кровати, к чему-то прислушивался. Подвыпивший высокорожденный тихо сел за наш стол на мое место, стараясь не издавать ни звука; ушастый бард, наблюдая за мной из-под полуприкрытых век, шевелил пальцами, но я этого уже не видел: здесь и сейчас был только инструмент и музыка. Струнный перебор и бой меняли друг друга, но вскоре песня подошла к завершению: «When all are one and one is all To be a rock and not to roll. And she’s buying a stairway to heaven.» - допел я и поднял глаза. Ответом мне была оглушительная тишина, и множество широко раскрытых глаз. Справа раздалось тихое покашливание, и слегка хриплый голос барда произнес: - Я прошу прощения... Не мог бы уважаемый музыкант сыграть что-нибудь еще? Хоть язык мне и не знаком... Эльфы зашевелились, одобрительно кивая и переговариваясь, шум слился в одно-единственное слово: «Еще!», и я почувствовал, что успокаиваюсь. Усмехнувшись, тронул первую струну раз, другой, и в сразу снова затихшем зале зазвучало вступление «Nothing else matters»* - Я в последний раз спрашиваю, пока еще вежливо. Потом спрашивать буду не я, а королевский дознаватель в Цитадели Штормграда! - Боудрик грохнул кулаком по столу. - П-п-подождите. В-вы можете по-м-молчать? В-внизу поют. Я х-х-хочу послушать. П-пожалуйста! - Ирьян просительно сложил ладони. Боудрик только махнул рукой, сел на стул, и затих: снизу раздавались необычные звуки ситары: эльфы так не играли. Люди, впрочем тоже. И вообще он ни разу не слышал, чтобы кто-то так играл. «Life is ours, we live it our way All these words I don’t just say And nothing else matters» выводил чей-то голос на незнакомом языке. Подивившись острому слуху эльфа, он приоткрыл дверь, и с удивлением узнал голос молодого воина, с которым возился Ланс, и который, собственно, вытащил Ирьяна. Я нашел благодарную публику в виде ночнорожденных, и даже Эратран кивал головой в такт на припеве. ТОГДА я играл только для себя, дома и тихонько, сейчас же - было фактически первое выступление. Бенефис. «Forever trusting who we are No, nothing else matters» - допел я, и отзвук последнего аккорда повис в воздухе. - Если В-в-вы познак-к-комите меня с м-м-музыкантом, я с-сдам вам св-вой т-т-тайник с артеф-ф-фактами, - задумчиво произнес лежавший и скосил взгляд на Боудрика. - Не интересует. - А если... В-вы побещаете, что не огран-ничите своб-боду, д-документ-тально... Я скажу то, ч-что Вы так х-х-хотите знать... Б-без обмана. Слово г-гвардейца. При этих словах Боудрик отвернулся, как бы раздумывая, но глаза его горели торжеством. Проснулся я утром в своей кровати, в обнимку с ситарой. Вчерашний концерт, в конце которого бард подарил мне свой инструмент закончился грандиозной попойкой, но несмотря на количество выпитого - голова была ясной. «Хоть раздеться догадался», - мелькнула мысль: спал я в одних штанах. От неудобного положения все тело затекло и жутко хотелось пить, кончиков пальцев левой руки я практически не чувствовал: с непривычки они сильно болели. Зашипев от боли в затекших суставах, я сел на кровати, поставил ситару на пол и обхватил голову руками. Вчера я прошелся по самому краешку, мне даже думать не хотелось, что могло произойти, если бы навыки игры на гитаре остались в прошлом, вместе со слухом и голосом: посмешище на весь Астранаар. Ладно Ланс и Эратран, не они выступали, а мне потом до отплытия можно было из комнаты не выходить... Я ухмыльнулся: по крайней мере, эльфы понимают толк в рок-балладах. «Любовь» Def Leppard, которой я завершил вчерашнюю ночь, они восприняли на ура... От воспоминаний меня отвлек стук. «Кого это там принесло?» - повернул я голову в сторону двери. «Сделаю вид, что еще сплю». Стук повторился, теперь он был настойчивей. «Ланс и Эра, наверное. Морду бить будут, и возможно, ногами», - хмыкнул я и по