А можно было все-таки положиться на то, что удастся убедить их не стрелять, уйти от угроз, уйти отсюда, но для этого следовало все-таки… Все-таки отыскать ключевое слово, которое хотел теперь услышать этот странный Кочетырь, бандит и почти наверняка кто-то еще. Итак, кто он и откуда?..
Или все-таки сломать ему руку, вырвать арбалетик, отбиться от амбалов, взять его в заложники и вне этих стен, спокойно, неторопливо решить все загадки?..
Империя? Нет, согласные не горловые. На восточника, пусть даже и полукровку, не похож, это точно… Значит, гурхорец или западник. Потому что не северянин, не белокурый аманит, не слав, не рыжий дасс… Стоп, западник, но рыжеватый. Может, Зарема или Мирам? А может, Сиркус? Нет, эти все чернявые и темноглазые… Наверное, все-таки Гурхор. Или…
– Ну, так скажи слово, которое я хочу услышать? – прошептал Кочетырь. Только сейчас Трол понял, что его держат руки амбалов, а к горлу приставлена наваха вертлявого. Ну и дела, да он мог раз сорок от них увернуться, а они только сейчас успели его зафиксировать в кресле.
– Ты – лунгмиец, Кочетырь, – проговорил Трол и медленно, спокойно вздохнул.
Потому что еще до того, как исчез арбалетик, как его отпустили руки амбалов и перестало удушать чрезмерно близкое дыхание разгоряченного вертлявого лжегорца, понял, что угадал.
Зато теперь Кочетырь стал думать. Вернее, гадать, и суть этого гадания была проста как на рынке.
– Это будет стоит тебе сорок сестерциев. Не торгуйся!.. – заорал он, словно Трол собирался торговаться. – Так будет. Я сказал. Послание принесут в Сеньорию, в башенку, тебя, кажется, в ней поместили? Или у меня скверные информаторы? Он опять рисовался перед подчиненными больше, чем перед Тролом, которого пробить такими трюками было мудрено. В конце концов, информаторы, конечно, у него были и в Сеньории. Кто-нибудь из мелких слуг болтал подружке, у которой брат был «пристегнут» к банде наводчиков, или бандитам удалось купить одного из выпивох-солдат.
– Лучше не мне, а Крохану, ему расследовать это дело до конца.
– Этому солдатику, нашему охраннику-чурбанчику?
Кочетырь никак не мог успокоиться, поэтому ему и требовалось посмеяться над капитаном стражников. Кроме того, это была удобная, привычная поза вора, издевающегося над тем, кто должен его ловить.
– А за деньгами пошлешь к Пересу, – добавил Трол. – Я передам ему, что придет посыльный за сорока сестерциями.
– Вот и славно, – решил Кочетырь и зевнул.
И снова в этом зевке, в этой позе вдруг мелькнул провинциальный, но от этого лишь еще более искренний и гостеприимный мелкий сквайр или богатый арендатор, обозначающий припозднившемуся гостю, что пора на боковую. Трол усмехнулся про себя и встал.
– Один вопрос, последний, Кочетырь. Скажи, что тебя связывает с Гифрулом Высокоборским?
Кочетырь вздрогнул. И решил это замаскировать. Он вдруг принялся оглядываться по сторонам, словно не представлял, где находится, или искал поддержки у своих подручных, изображая шутовское изумление.
– Что связывает? – переспросил он, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. – Ну, ты даешь, парень! Да если бы ты узнал, я должен был бы тебя сразу прикончить, понимаешь?
– Да ладно тебе. Я спросил вежливо, и ты попробуй ответить из вежливости.
– Из вежливости? – Определенно этот человек не умел вести разговор, ему все время приходилось переспрашивать и что-то да демонстрировать – удивление, гнев, может быть, даже ярость, хотя Трол рассчитывал, что этим блюдом его потчевать не будут. – Ну ладно, слушай, – вор улыбнулся. – Гифрул, наш всеобщий друг, покупает драгоценности, которые мы во время бессонных ночей находим в местных канавах.
И визгливо, совсем неискренне рассмеялся. Амбалы тоже заржали, на этот раз они решили, что им тоже можно. Или их действительно позабавила шутка, которую отмочил их предводитель.
Еще прежде, чем Кочетырь договорил, Трол уже понял, что это – ложь. Гифрул не мог заниматься скупкой краденого. Вернее, мог, конечно, для этого его мораль жадного и беззастенчивого высокородного – по местным меркам – негодяя вполне подходила. Но в таком случае, если бы это было серьезно, ему не следовало «светиться» самому. По всем законам такого рода способа обогащения он обязан был прикрыться двумя-тремя мелкими лавочниками, которых в случае необходимости можно было легко убрать.
– Да, не хочешь ты быть со мной откровенным, Кочетырь. Жаль. Ну что же, раз так, давай расходиться, – решил Трол. И на всякий случай пояснил, чтобы ни у кого, включая вертлявого Пня, не было сомнений: – У вас же так много работы.
Глава 10
Трола вывели на улицу, потом одним движением сдернули повязку, и прежде, чем он решил открыть глаза, где-то сзади раздался топот убегающих ног. Это были молодые и беспокойные ноги, в них чувствовалось мальчишеское умение бегать лучше, чем ходить.
По дороге к свободе Трола передавали из рук в руки, и вели его как минимум пять разных провожатых, если их можно так назвать. Сначала это был уже знакомый ему вертлявый Пень с амбалами, потом какие-то жутко пахнущие головорезы с сиплыми голосами, пьяные, а потому, кажется, и самые опасные. Потом явно городской бандит с массой скрытого в одежде оружия, которое почти на каждом шагу звякало и бренчало, потом старуха, которая вела Трола за руку по длинным коридорам и галереям, потом этот вот мальчишка.
Разумеется, его глаза были все время завязаны. Он мог бы в некий момент развязать их, но это было не нужно. Просто потому, что, как заметил Арбогаст, глупо. При желании Трол мог восстановить чуть не каждый шаг из этой дороги, каждый поворот, каждый запах из тех, что время от времени накатывали на него, и знал, что будет способен припомнить ее еще несколько дней. По крайней мере, без использования магии. С магической помощью, впрочем, не очень глубинной, он был бы способен вспомнить этот путь и через пару месяцев, а то и через полгода.
Так что главное тут было не найти дорогу к каморке без окон, в которой его принимал Кочетырь, главное было – осознание, насколько это нужно или в какой момент станет нужным. А то, что они считали его отход для себя безопасным – ведь по их ущербной логике он не раскрыл глаза, не нарушил обещание, – было как раз на руку Тролу, потому что усыпляло осторожность бандитов и делало их в случае необходимости уязвимыми.
Они вообще были довольно легкой жертвой, по мнению Трола, даже не очень понятно было, почему Крохан так долго с ними возится. И нужно было подумать, не велась ли тут более сложная игра, даже не двойная, а тройная или еще сложнее. Как раз второй план действий Кочетыря Трол скорее всего уже осознал, еще до того, как его отпустили…
Трол оглянулся, он стоял в очень узком, не шире плеч хорошо тренированного мужчины, проходе между домом и занозистым забором. Откуда-то с неба лился слабый, но уже определенно предрассветный туман. Одновременно с сыростью он нес в себе и мельчайшие, как капельки воды, частицы света. Трол вдохнул его с удовольствием, попытался еще раз, для верности, стряхнуть напряжение с плеч, рук и ног. Оказалось, он, несмотря ни на что, накопил в себе достаточно почти незаметных, но ощутимо замедляющих движения зажимов.
Он еще раз перепроверил стороны света, с каким-то странным облегчением убедился, что ничего не перепутал, когда находился в подвалах, а затем потопал на запад, к центру города. Очень скоро на него накатил звук – мерное шипение набегающих на камни волн, значит, он находился неподалеку от волноломов, защищающих гавань от бьющих из Кермальского моря валов. Удивительно, решил Трол, неосознанно радуясь тому, что снова совершенно свободен, ветра почти нет, а волны бродят по морю… Море в этой предрассветной темноте и пахло как-то особенно сильно, или Тролу так казалось после затхлых, вонючих казематов, из которых он вышел?