— Орлиный кулак. Стиль Луда…
Тайши подняла руку.
— Довольно. Покажи мне защиту.
Цзянь повиновался. На сей раз он начал со стиля мастера Нинчжу, поскольку не успел продемонстрировать прямой удар кулаком в стиле Нин. Он скрестил запястья.
— Это священный крест семьи Нин. Это боковая защита Чан. Это защита с переходом в наступление в стиле Сун…
И тут Тайши протянула руку и ударила его по лицу.
Удар был не особо быстрым и не очень-то сильным. Цзянь видел, как движется ее рука, но растерялся. Ему хватило бы времени, чтобы отбить удар, уклониться, атаковать в ответ. По крайней мере, хотя бы приготовиться. Но Цзянь просто стоял и ждал, пока ладонь Тайши не шлепнула его по щеке. Голова у юноши мотнулась вбок, он пошатнулся и упал. К счастью, ковер был толстый.
Все ахнули.
— Ну и для чего нужны все ваши техники? — поинтересовалась Тайши, качая головой. — Потребовалось единство всех верующих в пророчество Тяньди, чтобы разыскать этого мальчика. На протяжении пятнадцати поколений каждого ребенка приносили к монахам Тяньди и подвергали испытаниям. Сотни верных подданных отправлялись за много миль. Император Сюаньшин, да продлится вечно память о его величии, поставил целью своей жизни найти Предреченного героя. Когда он скончался, пять государств империи Чжун из уважения к нему заключили мир между собой и предоставили императорский дворец, чтобы растить и обучать спасителя. Каждое государство прислало десятую часть своих воинов и запасов в качестве дани, чтобы защитить пророчество.
После этих слов Тайши указала на Цзяня.
— И что вы с ним сделали?
— Эй!
Этот возмущенный возглас невольно сорвался с губ Цзяня. Он решил, что с него хватит. Внутри он кипел.
Тайши, казалось, не слышала его.
— Вместо того чтобы готовить мальчика, вести его по пути воина и учить боевым искусствам, каждый из вас пытался оставить на нем свой отпечаток, завладеть им, назвать своим. Вместо того чтобы служить людям, вы искали славы — не только за счет мальчика, но и за счет всех государств Чжун.
На лицах мастеров отражались смешанные чувства. Одни были злы, другие пристыжены — и все пришли в замешательство. Цзяню не стоялось на месте. Никто и никогда раньше не отзывался о нем так. Никто не смел! Чужое пренебрежение злило Цзяня больше, чем необходимость выслушивать, как она поносит Синсина, Луду и прочих. У каждого есть недостатки… но они, во всяком случае, были его наставниками!
Не только мастерам пришлось столкнуться с гневом Тайши. Она повернулась к Фаару:
— А вы, господин Персик, скажите-ка, где другие наставники мальчика?
— Ч-что?.. — слабо выговорил Фаару.
— Вы приставили к нему восемь так называемых мастеров военного искусства. Но где же другие учителя? Кто обучает мальчишку стратегии, тактике и дипломатии? Кто учит его каллиграфии? Он вообще умеет читать? Этот неженка хотя бы в состоянии сосчитать до десяти?
Лицо дворцового управителя Фаару покрылось крупными каплями пота. Он неуверенно переминался с ноги на ногу.
— Наставники обучают его всему необходимому. Уверяю вас, он будет готов, когда настанет время…
— Я умею читать… — начал Цзянь — и замолчал, когда Тайши повернулась к нему. Ее пристальный взгляд был невыносим. — Ну, немножко… — чуть слышно закончил он.
— Он умеет читать… ну, немножко, — передразнила она. — Я тащилась через Зазубренные горы, поскольку меня уверили, что я увижу легендарное величие. Что Предреченный герой, спаситель пяти Поднебесных — зрелище, которое выдается раз в жизни. И что я увидела? Кучку калек и восьмерых глупцов, обучающих высокомерного избалованного мальчишку махать мечом, как палкой.
Цзянь наконец отлепил язык от нёба:
— Вы не имеете права так со мной разговаривать!
Тайши не обращала на него никакого внимания.
— Дворцовый управитель Фаару, я приняла решение. Я сама займусь обучением мальчика. С этой минуты он под моей ответственностью. Надеюсь, еще не слишком поздно.
Синсин поднял руку, как школьник:
— А как же мы?
Тайши резко ответила:
— В ваших услугах больше не нуждаются. Я хочу, чтобы вы все до единого покинули дворец до следующего восхода Короля.
Огонь в душе Цзяня наконец превратился в бушующий пожар. Если его наставники слишком вежливы и почтительны, чтобы защищаться, он, их ученик, заступится за них. Гнев придал ему храбрости.
— Это ты немедленно покинешь нас, женщина. Ты всего лишь посланница князя Шуланьского. Думаешь, можешь указывать всем только потому, что сжульничала на арене? За пределами площадки я никаких фокусов не потерплю!