Ну что ж, он не станет легкой добычей для этих убийц.
Оружейная представляла собой длинную узкую комнату. Это было любимое место Цзяня. Тут хранились все мыслимые виды оружия — они висели на крюках и лежали на полках, тянувшихся от пола до потолка. Оружие для большой битвы — от двуручных мечей до широких секир, украшенных затейливой гравировкой на лезвии и рукоятке. Полные корзины стрел, шипов, метательных ножей. У стены напротив — доспехи на любой вкус, от полной дуэльной брони до деревянных поножей конника.
Если Цзяню предстояло сражение с армией катуанских убийц, нужно было выглядеть достойно. Он улыбнулся, когда в дальнем углу блеснуло нечто золотисто-зеленое.
Из угла он вышел похожим на сверкающую штурмовую башню. Прежде чем покинуть оружейную, Цзянь полюбовался на себя в зеркало. Легендарный герой выглядел замечательно. На зеленом нагруднике красовалось изображение свирепого существа, напоминающего льва с длинными острыми клыками и радужными крыльями. Перчатки и поножи имели вид мохнатых лап, и Цзяню они очень нравились.
К себе он пристегнул целую груду драгоценного оружия и походил теперь на блестящего дикобраза. На левом бедре висели золотой меч и два сияющих кинжала, на спине, в легкой перевязи — вырезанный из кости боевой посох, украшенное бриллиантами копье и лук, инкрустированный пластинками оникса, вместе с таким же колчаном. С правого бедра свисал цепной хлыст с отделанной стеклом рукояткой. Цзянь хотел взять с собой и большой двуручный меч, но эта штуковина оказалась такой тяжелой, что он чуть не упал, попытавшись снять ее со стены. Цзянь решил не увлекаться и оставил меч валяться на полу. Его нынешнего вооружения было вполне достаточно, чтобы справиться с врагом.
Цзянь вышел из оружейной, чувствуя себя неуязвимым и готовым к бою, вот только шлем давил на уши, и под его тяжестью запрокидывалась голова. Украшенный ониксом лук было не очень удобно держать, а у золотого меча лезвие заметно перевешивало рукоять. Но юноша был уверен, что его боевые умения, которые он так долго оттачивал на тренировочной площадке, несомненно, превзойдут все недостатки снаряжения.
Он обладал всем необходимым, чтобы справиться с целой ордой дикарей-убийц, в то же время доведя до их сведения, что перед ними — воин пяти Поднебесных. Синсин гордился бы им. «Достойный вид так же важен, как и поступки», — твердил наставник.
Цзянь, готовый свернуть горы, одной рукой взял саблю, в другой стиснул кинжал и двинулся к двери, стараясь не громыхать на каждом шаге. Он остановился на пороге и приоткрыл дверь. Коридор был пуст. Как ни странно, на полу не валялись тела стражей. Ни крови, ни сломанной мебели. Никаких признаков борьбы.
Цзянь ухватил нож поудобнее и, прижимаясь к стене, направился вниз по винтовой лестнице. В прихожей тоже было безлюдно, но он уже даже не удивился. Не желая без нужды рисковать, юноша перекатился под креслом и нырнул за стол. Меч и висящий на спине лук запутались, колчан то и дело переворачивался вверх дном, оставляя на полу дорожку из стрел.
Цзяню понадобилось двадцать минут, чтобы добраться до выхода из башни. Едва шагнув во двор, он перепрыгнул через перила и спрятался в маленькой нише, где находилась дверца для слуг. Там юноша огляделся, а потом отправился дальше, перебегая из тени в тень.
Даже несмотря на лязг доспехов, во дворце было слишком тихо. Только оставшись без свиты, Цзянь понял, насколько привык к постоянному шуму, который та производила. Теперь он оказался один, совсем один, и тишина казалась непривычной и зловещей. По телу поползли мурашки. Юноша ощутил удушливый ужас.
Как бы поступили его наставники?
В голове у него прозвучали слова мастера Бай: «Если на героя нападают, его задача — найти и уничтожить врага».
Тогда Цзянь решил, что это отличный совет.
Стиснув зубы и собравшись с духом, он медленно достиг края Небесного двора. Сердце престола Тяньди было символом пророчества. Там находился древний трон бывшей империи Чжун. Если во дворец явился враг, несомненно, он направился именно туда.
Цзянь оглядел обширную площадь Небесного двора. По-прежнему вокруг ничего не шевелилось, не считая танцующих на ветру листьев. Цзяню предстояло пересечь двор и подняться на Тысячу ступеней, чтобы добраться до тронного зала, — без всякого прикрытия. Сделав глубокий вдох, Цзянь выскочил из тени здания на открытое пространство и пустился бежать со всех ног. Отчасти он ожидал, что вокруг засвищут стрелы. Катуанцы — если дворец действительно захватили они — были прекрасными лучниками и наверняка выставили дозор. К счастью, наставники всегда хвалили его за быстроту.