— Вы готовы, спаситель? — спросил Хораши — старший, с редкими растрепанными короткими волосами и многочисленными шрамами, свидетельствующими о долгой и славной службе. — Что-то вас тяготит?
С губ Цзяня сорвался вздох.
— Просто я рассержен.
Рига — младший, с гладким лицом и густой гривой черных волос, стянутых в хвост, — держался за другую ручку двери.
— Вы сердитесь, потому что проиграли схватку?
Рига был еще новичком, его приняли на место одного из телохранителей, который погиб во время покушения, предпринятого неким катуанцем около года назад. Хоть воин и был учтив, но Цзянь с досадой подумал, что этот тип редко выказывал должное почтение.
— Я не проиграл. Бой был нечестным.
Телохранитель пожал плечами:
— Битвы не всегда бывают честными. Однажды я захотел пройти без очереди к лучшей девице в борделе. Так на меня набросились сразу семеро.
— Семеро на одного — это нечестно, — согласился Цзянь.
Рига опять пожал плечами и похлопал себя по поясу.
— Конечно, нечестно. У меня же был меч.
Хораши нахмурился.
— Пятеро тяжеловооруженных стражей против битой солдатни, которую набрали на улицах, — это нечестно? — На лбу у него залегли глубокие морщины. — Нечестно по отношению к кому?
Только старшему телохранителю позволялось говорить с Цзянем так прямо. Хораши был рядом, сколько Цзянь себя помнил. С течением лет слуги и телохранители сменялись — неизменным оставался лишь Хораши. На службу во дворец он поступил еще молодым. Его точно не упрекнуть в отсутствии опыта.
— Да кому нужны честные схватки? — заметил Рига. — Кто дерется честно, тот глуп или мертв.
— На войне — возможно, — возразил Хораши. — Но на арене нужно помнить о чести и правилах.
— Хватит, — рассеянно перебил Цзянь. Эти двое никогда не соглашались друг с другом и вечно устраивали громкие перепалки. У юноши голова болела от их споров.
Хораши и Рига немедленно повиновались. Цзянь скрестил руки на груди и заявил:
— Старуха сжульничала. Это не проигрыш. Я по-прежнему считаюсь непобедимым. Я изложу свои доводы наставникам и заставлю их пересмотреть сегодняшний результат.
— Это всего лишь тренировка… — начал Хораши, замолчал и вздохнул. — Как скажете, спаситель.
— Я готов. Открывайте дверь, — велел Цзянь, поддергивая рукава. — Пора напомнить всем, зачем они здесь собрались.
Прежде чем дверь открылась, Хораши наклонился и поправил Цзяню воротник, а потом послюнил палец и вытер юноше щеку и лоб. Когда тот отшатнулся, Хораши усмехнулся и взъерошил своему подопечному волосы.
— Теперь вы выглядите, как подобает герою. Помните — уверенность через смирение.
Дверь распахнулась, и грянул гонг. Двое телохранителей вошли первыми, затем Цзянь, затем слуги. Цзянь хотел уже приказать глашатаю тронного зала возвестить о его прибытии, но осекся. Глашатая в зале не было. Более того, не было никакой официальной аудиенции. Только маленькая кучка людей теснилась у подножия трона — и все они стояли, повернувшись к юноше спиной.
Голоса звучали гневно и неразборчиво, как на базаре. Слова гулким эхом разносились по залу. Ничуть не смущенный тем, что его не заметили, Цзянь ворвался в Зал просвещенных мыслей вместе с Хораши и Ригой. Только когда он подошел к спорящим почти вплотную, на него наконец обратили внимание.
Простолюдинка, которая вмешалась в учебный бой, стояла в кругу и отругивалась. Увидев Цзяня, она ткнула пальцем ему через плечо и поинтересовалась:
— Во имя юбок Королевы, это еще что такое?
Цзянь вспыхнул от негодования. Он не привык к таким приветствиям.
— Да как ты смеешь… ты обращаешься к…
Под взглядом этой женщины слова застряли у него в горле.
— Я не о тебе, а о них, — и она снова указала ему за плечо.
Цзянь непокорно вздернул подбородок:
— Это мои прислужники. Они исполняют мои приказы и заботятся о моих удо…
— Вон. Вы распущены.
Цзянь не собирался сдаваться так легко.
— Но они мне необходимы!
— Сейчас же вон!
Бедные слуги затоптались, не зная, кому повиноваться, и пытаясь спрятаться друг за друга. Наконец, к огромной досаде Цзяня, они приняли сторону этой громкоголосой простолюдинки. Девочка-виночерпий, заливаясь слезами, приблизилась к Цзяню, с поклоном протянула ему кубок и поспешно вышла. Остальные последовали за ней. Хораши и Рига, верные стражи, с вызовом сложили руки на груди и остались стоять.
Женщина вновь взглянула на Фаару.