Задержался на минуту у толстой стеклянной двери, разделяющей номера приезжих и постоянных жильцов «Джона Адамса». Ян положил свою визитку с приглашением Кенебука под расположенный на двери монитор. С тихим шипением дверь раздвинулась. Ян быстро шагнул вперед к лифту. Он вышел из лифта на тридцатом этаже и оказался в холле, где его уже ждали трое мужчин, коренастые, крепкие (один из них, с тяжелой выпяченной челюстью, был даже выше Яна) и чертовски опасные. Тибурн, видевший их на экране телевизора, сразу узнал старых знакомых по полицейской картотеке. Это были асы подворотен. Наверняка Кенебук нанял их, как только узнал о приезде Яна. Их сила, как и умение владеть любым оружием, делали их достаточно опасными.
Не приходилось сомневаться, что они не раз проводили время за тюремной решеткой. Цепные псы, сливки нью-йоркского дна. И с первого же своего шага на земле Яну приходилось противостоять им. Он на секунду замер. А дальше началось что-то странное. Эти трое словно окаменели. Тибурн видел, что они собирались обыскать Яна, когда нечто остановило их, как приморозило.
Что-то изменилось в самой обстановке, и они это учуяли. Почувствовал это и Тибурн, хоть и видел все только по телевизору; почувствовал, сам не понимая, что. И только через некоторое время осознал ситуацию.
Изменился сам Ян. Он не шевелился и выглядел таким же терпеливо выжидающим, как и в бюро космопорта. Он и был таким до той самой минуты, когда, шагнув из лифта, оказался в окружении трех громил. Внешне Ян как будто совершенно спокойно ожидал их действий. Однако Тибурн мгновенно понял: любой, кто коснется дорсайца, — умрет. Одного прикосновения смертоносной руки будет вполне достаточно. Тибурн впервые так близко наблюдал влияние силы профессионала с Дорсая; силы настолько очевидной, что она не нуждалась в словах. Сам вид Яна таил угрозу. И если его окружали цепные псы, то сам он был диким волком. Пес, почти любой, проигрывая в бою, убегает или сдается. Волк же или побеждает, или умирает.
Когда стало ясно, что никто из встречающих не испытывает желания познакомиться с ним поближе, Ян сделал следующий шаг. Он спокойно прошел мимо громил, не задевая их, подошел к внутренней двери, нажал ручку и вошел.
Он оказался в салоне с огромным окном, залитым дождем. Огромный, как гимнастический зал, салон был полон людей. Дамы в богатых бальных платьях, парадно одетые мужчины. Кое-кто держал в руках бокалы. Воздух был пропитан сигаретным дымом, запахом духов и вина. Никто не обернулся на входящего Яна, но он чувствовал, что общее внимание сосредоточено на нем.
Он прошел через весь салон к окну, у которого стоял очень высокий мужчина. Он был атлетически сложен и, седовласый, скуластый, смотрелся совсем неплохо. На подходящего к нему Яна он смотрел с явным изумлением.
— Грин? — нервно спросил он. Голос был странный, какой-то неуверенный. Он то отдавал чем-то блатным, то срывался на дискант капризного ребенка.
— Что с моими людьми, — он заставил себя пошутить, — ты, случаем, не проглотил их?
— Неважно, — четко проговорил Ян. — Ты Джеймс Кенебук? Вы с братом похожи.
Кенебук посмотрел в глаза дорсайца.
— Извините, — он отставил бокал на тут же появившийся поднос и, пройдя через толпу в холл, плотно прикрыл дверь. Во внезапно наступившей тишине отчетливо и громко долетал из-за двери его сердитый голос. Он вернулся в комнату красный от злости и снова обратился к Яну:
— Они должны были тебя встретить и предупредить меня.
Он замолчал, ожидая объяснений Яна, но тот молча разглядывал его. И под его взглядом Кенебук краснел все сильнее.
— Ну, — он решился, наконец, заговорить, — тебя, наверное, прислал Бриан? Что ты мне о нем скажешь? — и добавил, прежде чем Ян успел ответить. — Знаю, что он убит. Не стоило ехать с этим сообщением. Хотя мне приятно было бы услышать, что Бриан был отличным парнем, рисковым и смелым, что, скажем, просил не завязывать ему глаза перед расстрелом и что-то вообще такое...
— Нет, — Ян покачал головой, — героем он не был.
Кенебук как-то резко дернулся.
— И ты перся в такую даль, чтоб сказать это? Я думал, вы дружили...
— Я его не любил, — так же спокойно пояснил Ян. Кенебук в растерянности уставился на него. — Что я могу сказать о Бриане? — продолжал Ян. — Его интересовали только слова, это нехорошо для солдата и еще хуже для офицера. Если бы до начала Фрилендской кампании у меня было время разобраться, я снял бы его с командования. По его вине мы потеряли тридцать два человека.
— Вот оно что, — Кенебук пристально посмотрел в глаза Яна, — значит, ты в этом винишь себя?
— Нет, — Ян ничего не добавил к этому отрицанию, но даже Тибурн, наблюдавший во телевизору, понял его.
— Так почему бы тебе не оставить все это в покое? Зачем нужно было сюда ехать? — Кенебук не понимал и опять начинал злиться.
— Из чувства долга.
Кенебук замер. Ян потянулся к карману, в котором могло быть оружие.
Он двигался намеренно медленно, чтобы окончательно не перепугать Кенебука.
В руках его оказался маленький пакет.
— Это личные вещи Бриана.
Он положил пакет на столик возле Кенебука. Тот немедленно уставился на пакет. Кровь отлила от его щек, и лицо скоро стало белее седых волос.
Он осторожно потянулся к пакету, словно боясь, что тот взорвется. И вдруг быстро схватил пакет. Потом поднял на Яна вопрошающий взгляд:
— Это здесь? — он подчеркнул слово «это».
— Это личные вещи Бриана, — повторил Ян.
— Да... спасибо, — с трудом произнес миллионер. Заметно было, как он старался держать себя в руках, но голос его не слушался. — Это все?