— Не говори глупостей. — К ним присоединилась Йошимура. Конвей поразился ее измученному виду. Он заметил, что она тоже избегала смотреть на машину. — Я обратилась в службу криогенного проекта в день первого ракетного удара. Нам ведь читали лекции о ядерной зиме, о радиации, о вероятных эпидемиях. Наш долг — выжить, помочь собрать то, что еще осталось за стенами этой пещеры. Полковник прав — наблюдателей почему-то нет. А что, если эта катастрофа — результат ядерного удара, а не землетрясения? Что, если снаружи все еще ядерная зима? Или просто высокий уровень радиоактивности? Мы не спасем никого, если мы не спасемся сами.
— Я постараюсь помочь выжившим, — сказал Конвей. — Механики могут возиться со своими машинами и с мертвыми. — Он резко повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. С бессильным жестом Йошимура взглянула на Фолконера и Леклерка. Низкорослый человек оставался бесстрастным, но Фолконер понимающе кивнул. — Он отойдет. И мы тоже. — Полковник обернулся к Леклерку. — Давай продолжим.
Леклерк возился с рычагами машины. Из ее передней части выходили тонкие провода, похожие на антенны. Они прошлись вдоль капсулы, считывая данные и передавая информацию внутреннему компьютеру. Машина остановилась, обрабатывая данные, а потом выдернула из капсулы кабель электропитания, снабженный разъемным соединителем. Еще одно движение, и когти ухватились за две утопленные ручки на противоположных сторонах металлической капсулы. Медленно, как будто сознавая торжественность момента, механизм поднял свой груз и двинулся вниз по проходу.
За ним шел Фолконер. Ослабевшие суставы и мускулы делали его похожим на заводную игрушку. Повернувшись к Йошимуре с вымученной улыбкой, он сказал:
— Первая работа по восстановлению родной страны — разгребание трупов.
Леклерк остановил машину, убирая камень с пути. Йошимура быстро подошла, прикоснувшись к руке Фолконера.
— Это надо сделать. Вы поступаете правильно. Скоро кошмар закончится, и, может быть, дела пойдут лучше, когда мы отсюда выберемся.
Он прикрыл ее ладонь своей, наклоняясь, чтобы помочь Леклерку, и ответил через плечо:
— Надежда — это именно то, что нам нужно.
Глава 9
Одиннадцать оставшихся в живых неровным полукругом расположились перед Фолконером. На всех были новые брюки и куртки из камуфляжной ткани, так что с первого взгляда трудно было отличить шесть женщин от пяти мужчин. Открытая дверь позади Фолконера вела в огромное подземное хранилище, где виднелись остатки полок и контейнеров, сметенных при падении многотонной скалы. Приглушенные голоса сидящих жутковатым эхом отражались от заставленных капсулами криогенных ясель стен пещеры. Их движения были вполне нормальными — люди уже адаптировались к новым условиям.
Фолконер кивнул через плечо.
— На этом складе хранилось все, что, как полагали, понадобится для быстрого восстановления. Здесь полно еды для тех, кто выжил после землетрясения. Оружия более чем достаточно, одежды тоже. Вот такие дела.
Раздался голос Леклерка:
— Объясните, что произошло с системой воздушной герметизации.
Фолконер кивнул.
— Ситуация любопытна. Когда мы отправились за машиной, вывозящей отходы… — у Конвея вырвался какой-то звук, который Фолконер проигнорировал, — то обнаружили, что она выгружает содержимое капсул в эвакуационный канал, о котором всем нам рассказывали. Предполагалось, что мы будем использовать канал для сброса отходов, находясь здесь в течение периода восстановления, помните? Но пока мы были заморожены, там все поменяли. Его оборудовали системой воздушной герметизации, достаточно мощной. В нормальных условиях система клапанов предотвращает утечку очищенного воздуха. Но она также повреждена. Хорошо, хоть клапаны остались открытыми и насосы качают свежий воздух извне. Мы нашли исправный карманный дозиметр и убедились, что воздух здесь чист, по крайней мере с точки зрения радиации. Мы также полагаем, что в пещере все еще поддерживается небольшое избыточное давление воздуха.
— Считает ли полковник, что выход наружу безопасен? — Вопрос задала единственная негритянка в группе, высокая стройная женщина. Конвей впервые увидел ее, когда они обменивались рукопожатиями при знакомстве. Поначалу он принял ее за фотомодель — у нее были широкие скулы и вызывающая чувственность в забавно раскосых глазах. Но теперь ее манеры и осанка, пожалуй, вызывали другую ассоциацию — военнослужащая. После ее вопроса, заданного в специфически армейской манере, Конвей в этом не сомневался.