Как только все ушли, Халев остался в шатре на случай, если Иисус Навин захочет обсудить планы или еще раз просмотреть карты.
Иисус Навин сел и жестом показал Халеву сделать то же.
— Мы будем переходить Иордан через два дня. Я не хотел говорить это командующим. Пока нет.
Халев не стал спрашивать почему. Река разлилась, и никто из израильтян не умел ни плавать, ни строить плоты.
— Уверен, что Господь сказал тебе, как мы перейдем реку.
— Нет, Он не сказал. Он только сказал, что священники должны нести Ковчег, а люди — идти за ними на расстоянии двух тысяч локтей.
Почувствовав волнение, Халев подумал о том, что они будут делать, когда подойдут к разлившимся водам Иордана. Потом он вспомнил и улыбнулся.
— Не бойся, мой друг! Не унывай. — Он усмехнулся. — Река — это вообще не задача для Господа, который заставил расступиться море.
*
— Соберитесь все вместе! — сказал Халев своим сыновьям, их женам и детям. Они охотно собрались. Ефа и Мааха тоже были среди членов семьи, став частью народа Божьего, как и многие другие. Он рассказал своей семье о Египте, о рабстве и о том, как Господь послал Моисея избавить их. Рассказал и о казнях египетских, Божьих чудесах и Его защите.
— Вы слышали свою историю из уст Моисея и от меня. И вы будете часто ее слышать до тех пор, пока я жив. А вы, в свою очередь, должны рассказывать ее своим детям и внукам, чтобы они никогда об этом не забывали.
Халев напомнил им о грехах, сделанных народом, которые навлекли Божий суд на его поколение.
— Грех тихонько подкрадывается, как лев к добыче, и ждет, чтобы поглотить вас. Вы должны противостоять ему. И повиноваться Господу. Делайте все, что бы Он ни сказал вам и как бы трудно это ни было.
Халев напомнил о грехах, которые стали причиной гибели двадцати четырех тысяч человек. — Ваш грех приносит смерть вашим близким. Поэтому вы должны всегда смотреть на Господа. Не только сейчас, пока мы еще не завоевали нашу землю, но всегда. Служите Господу с радостью. Стойте в Его присутствии с благодарением! Наше будущее и наша надежда в Нем.
Его сыновья придвинулись ближе к нему, их глаза горели. Всю свою жизнь они готовились к тому дню, который вот-вот настанет.
— Завтра вы услышите слово Господа от Его помазанника. Иисус Навин скажет нам, что мы должны будем делать. Повинуйтесь ему также, как вы повиновались бы Господу.
Так они и делали.
Люди освятили себя. Теперь они ждали, когда священники, несущие Ковчег, отойдут от них на расстояние двух тысяч локтей. Как только это произошло, люди последовали за ними. Подойдя к Иордану, священники вошли воду. Послышался шум сильного ветра, и воды расступились, оставив сухое дно там, где только что текла вода. Дойдя до середины реки, священники остановились и стояли, держа Ковчег, пока весь народ — более миллиона человек — переходили реку. Когда все общество благополучно перебралось на западный берег Иордана, Иисус Навин послал по одному человеку из каждого из двенадцати племен принести камень со дна реки. Эти камни сложили в Галгале, у восточной границы Иерихона.
— Когда в будущем ваши дети спросят, что означают эти камни, вы скажете им: «Здесь Израиль перешел Иордан по суше». Ибо Господь, Бог ваш, осушил реку прямо перед вашими глазами, и воды стояли, пока все мы не перешли на другой берег, — так же как Он поступил с Красным морем, которое мы перешли по суше. Он сделал так, чтобы все народы земли познали силу Господню и чтобы вы боялись Господа. Бога вашего, вовеки.
*
— Наверно, Иисус Навин что-то неправильно услышал, отец.
— Господь повелел нам всем сделать обрезание, поэтому мы так и поступим. Мне стыдно, что я давным-давно об этом не позаботился, когда вы были детьми.
— Никто не был обрезан за все сорок лет! Можно подождать.
— Подождать? — Халев строго посмотрел на своих сыновей. — Когда Господь что-то говорит, мы это делаем. Мы не ждем.
— Отец, ну, рассуди сам! Мы стоим станом недалеко от Иерихона. Если мы сейчас изуродуем себя этой операцией, мы будем не способны защитить себя в случае нападения.
— Изуродуем? Ты называешь знак завета Господа с нами уродством? — Он увидел, как сын побледнел.
— Я сказал, не подумав. Прости меня.
— Тебе нужно Божье прощение. — Он по очереди посмотрел на каждого их своих сыновей и внуков. — Вы что, боитесь маленького ножика в руках священника?
Они все потрясли головами, не желая признавать это.
Затем Шовав засмеялся.
— Да. Я боюсь.
— Так же, как и я, — сказал Халев.
— Ты?
— Пусть для вас будет утешением, что ваш отец тоже будет завтра стоять в очереди на обрезание.
Они заговорили все сразу. От этих слов, сказанных Халевом, они не только не успокоились, но еще больше заволновались.
— Отец… — Шовав слабым движением показал пальцем на Мешу. — Меша прав. Разве хананеям что-то помешает выйти из Иерихона и перерезать нас, пока мы в таком состоянии?
— Бог был с нами каждый день, и вы задаете такие вопросы? — Стараясь погасить свой гнев, Халев заговорил спокойно и медленно, но твердо. — Господь — наша сила и щит. Он будет смотреть за нами и защищать нас. Нам нечего бояться.
После обрезания Халев лежал в своем шатре. Мучаясь от боли, он не поднимался со своего тюфяка. Вскоре у него начался жар, и он не мог спать. Теперь, когда они перешли Иордан, манна уже не падала с неба. Его наложницы, Ефа и Мааха, знали, как приготовить еду из тех плодов, которые давала земля, но Халеву не хватало манны. Не хватало ее сладости.
Иисус Навин пришел навестить его.
— Не вставай, Халев.
Измученный жаром, Халев остался лежать. Он слабо улыбнулся.
— Ты благословенный мужчина. — Иисус Навин был обрезан в младенческом возрасте. Очень немногие евреи, с тех пор как стали рабами в Египте, продолжали соблюдать это постановление. — Как поживают другие?
— Лучше, чем ты, мой старый друг.
Халев схватил протянутую руку Иисуса Навина и, опираясь на нее, поднялся.
— У молодости есть свои преимущества. — Поморщившись, он жестом отослал от себя Мааху и медленно выбрался наружу. Это был первый раз за последние три дня, когда он вышел из своего шатра. Он зажмурился от яркого света.
— Господь рассказал тебе о Своих планах. Когда и как мы будем брать Иерихон?
— Завтра на рассвете… — Иисус Навин рассказал ему Божий план.
В изумлении, Халев еще раз проговорил весь план:
— Мы должны действовать тихо?
— Да.
— Ни боевых кличей, ни выкриков?
— Все должны молчать.
— А потом мы обходим вокруг города? И больше ничего?
— В течение шести дней. Ковчег будет идти впереди нас, за ним пойдут семь священников с трубами. На седьмой день они затрубят, а мы будем громко кричать. В этот день мы будем обходить город семь раз.
Халев посмотрел на стены Иерихона. С тех пор, как он покинул Египет, он не видел города, который был бы так хорошо укреплен.
— И Господь сказал, что стены рухнут?
— Да.
План казался абсурдным. Это просто смешно! Ни один человек в здравом уме никогда бы ничего подобного не придумал. Халев смеялся и славил Господа:
— Весь мир услышит об этом. Спустя тысячелетия люди будут говорить о том, что Бог сделал с Иерихоном!
— Значит, ты веришь, что так и будет?
— Конечно, я верю. — Халев перестал смеяться. — А ты что, нет?
— Я верю. Но поверят ли люди?
Халев понял причину беспокойства Иисуса Навина. Еще совсем недавно многие стали поклоняться иным богами в Фегоре. После этого двадцать четыре тысячи человек погибли во время посланного Богом: наказания.
— Лучше бы им поверить.
Семя бунта было посеяно в сердца людей еще во времена Эдемского сада. И с тех пор битва происходит именно в сердцах людей.