— Вы могли бы и предупредить нас и свадьбе, — сказал он, спрыгивая с седла и отвешивая Циню и его невесте глубокий и изящный поклон. — Мы бы приготовили подарки.
— Прошу прощения, господа, — ответил ему Цинь, — но лучший подарок для меня и моей невесты — это сам факт вашего появления. А теперь прошу вас быть гостями на моей свадьбе, до окончания церемонии и праздника по её случаю переговоров не будет.
— Мы понимаем, — усмехнулся красавчик Занг, один из самых могущественных предводителей, отличавшийся тем, что всегда вёл себя, как на приёме у императора. — И, думаю, я выскажусь от лица всех нас, когда скажу, что мы с удовольствием принимаем ваше приглашение.
Глава 7
Мгновенной победы, после объединения, конечно, не последовало, однако совместными усилиями мы начали выдворять каганов из нашей страны. Многие и многие чиновники присягали на верность «подлинному императору Циню V», передавая под командование его «верных полководцев» войска, которые не успевали уйти с каганскими военноначальниками или же по своей воле становились под наши знамёна.
Поначалу мне не очень-то верилось в то, что абсолютно все вчерашние предводители повстанческих банд как один встанут под руку новоявленного императора, даже не смотря на то, что они шли ему на помощь. Многие из них и не помышляли о свободном Цинь-о-хае и сражались против каганов они скорее для собственной наживы, а не за благородные идеи, коими руководствовался наши предводитель Цинь и его отец. Однако, дело в том, что кандидатура Циня устроила всех предводителей, не желавших делиться властью с вчерашними конкурентами и едва ли не врагами. Главная беда в том, что единство их могло продлиться лишь до окончания войны. Но об этом думать ещё рано, надо выиграть последнюю, решающую битву.
… Мы собрались вокруг отличной карты, нарисованной на листе рисовой бумаги. Синим на ней был заштрихованы провинции и округа лояльные нам, красным — каганам. Последних было, к слову, всего ничего, что ни могло не радовать. На этом стратегическом совещании присутствовали кроме Циня, полководца У и мастеров Чжоу и Чина (ну и конечно, меня), ещё все новоявленные полководцы нашей армии — Тонг, Ксинг, Лонг и Занг, предводители повстанцев рангом (в их обществе, живущем по непонятным для меня законам) сюда не пригласили, они командовали соединениями на местах.
— В руках каганов, — произнёс Тонг Два Топора, — фактически осталась только Лысина святого. — Лысиной святого называлась равнинная местность, преимущественно степь, очень похожая на родину каганов, где было, к тому же, сложно устраивать им «сладкую жизнь», как выражалась Ксинг, не ведавшая равных в искусстве партизанской войны. — Они стягивают армии туда, готовятся к атаке на контролируемые нами провинции.
— Хотят ударить по Ван-Мину, — заметил Цинь. — Эта провинция богатейшая из тех, которыми мы владеем, без неё всё наше восстание может провалиться.
— Это понятно, — вздохнул мастер Чжоу, — однако каганы, видимо, сами того не понимая, заманили себя в ловушку. Они провоцируют нас на решающее сражение, однако не понимают, что Лысина святого — идеальное место для их разгрома.
— Как это? — не понял Тонг. — Это же сплошная степь, там будет где разгуляться их знаменитой коннице. Если мы примем бой там — нас просто раскатают по всей Лысине.
— Ты ошибаешься, — покачал головой мастер Чин. — Видишь вот эту отметину на карте? — Он указал на белое пятно в северной части Лысины святого. — Это засохшее озеро, фактически, корка соли над ядовитой водой. Копыта каганских коней разобьют её и они просто провалятся, их атака сорвётся. Когда же остановится их лава, мы контрударом покончим с ними.
— Славный план, — усмехнулся Занг, — но только в общих чертах, но над деталями ещё работать и работать.