— Как ты можешь говорить подобное! — воскликнула Афродита.
— А что я такого сказал? Ты слабая женщина, а от этого козла за версту несет похотью. Да он совокупился бы даже с деревом, если бы оно согласилось дать такому уроду!
Пан угрожающе заворчал.
— Ладно, не скрипи! — крикнул мальчуган. — А не то я заставлю тебя вспомнить Сирингу! Понял, козел!
Грязно ругаясь Эрот опрометью выскочил из комнаты. Какое-то время он яростными шагами мерил бесконечные коридоры дворца, затем направился в ту часть его, где жил Громовержец. Зевс не удивился приходу мальчика, словно ожидал его.
— Что скажешь? — спросил он, внимательно изучая обезображенное злобной гримаской лицо.
— Афродита копает против тебя на пару с человеком, которого зовут Леонид! — с ходу выложил Эрот.
— Допустим, я это знаю. Как и то, что третий в этой компании ты.
— Я был вторым и не знал о существовании третьего. Теперь я изменил свою позицию. Могу сообщить тебе следующее… — Эрот сделал паузу, после чего быстро забормотал. — Фермопильское ущелье пригодно для обороны, Арес солгал тебе, Аполлон должен нарушить нормальное функционирование световых потоков, Дионис…
— Я знаю и это, — перебил доносчика Зевс. — Все они: и Арес, и Аполлон, и Дионис рассказали мне, как ты подбивал их воспротивиться моим планам. О чем еще можешь мне поведать?
— Убей этого человека!
— А зачем?
— Он мне не нравится.
— Это еще не повод. А вдруг тебе не понравится Арес или Аид? — Зевс пристально посмотрел на мальчугана, тот отвел взор. По-моему, ОНА тебе нравится.
— Не твое дело!
— Он умрет, — сказал Зевс.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Тогда можешь считать, что я поступил на твою службу, — важно произнес Эрот.
— Это меня устраивает. — Зевс усмехнулся. — Будешь следить за Афо и докладывать о каждом ее шаге. Если…
— Докладываю! — перебил Зевса ретивый сикофант. — В данный момент она сюсюкает с Паном. Старик, мне подозрителен этот влюбленный козел!
— Он слишком глуп для того, чтобы быть опасным.
— Но он влюблен, а влюбленный глупец всегда опасен. Я бы на твоем месте присмотрел за ним.
— Ты проявляешь слишком много прыти, метя на мое место! — В голосе Зевса была слышна угроза.
Эрот нагло ухмыльнулся.
— Да ладно тебе! Лучше прислушайся к умному совету. Не так-то часто тебе их приходится получать.
— Хорошо, я присмотрю за ним. Что еще?
— На сегодня достаточно. Пока!
Эрот ощерил белые зубки и испарился, словно его и не было. Вскоре он, насвистывая, шагал по тенистому лесу. Щебетали звонкие птицы, в воздухе веяло удушливым ароматом фиалок и предательства.
Наивные люди полагают, что боги питаются лишь нектаром и амврозией, поглощая и то, и другое в неимоверных количествах, и потому вечны. Что ж, в этом есть доля истины. Боги действительно пили тягучий нектар и заедали его желеобразной приторно-молочной массой, именуемой амврозией. Так установил Зевс, заботясь о здравии и долголетии своих приближенных. Но это вовсе не означало, что небожители отказались от «земной» пищи. На Олимпе были в ходу и телятина, и жирная оленина, и медвежий окорок, и сорок сортов рыбы, и сыр, и оливки, всевозможные фрукты, приправы, а также сладости, доставляемые по световому потоку из Хорезма и Бактрии. Потребляли боги и солнечный напиток — вино, за качество которого отвечал, конечно же Дионис, утверждавший, что может отличить вкус любого из восьмисот сорока двух сортов хмельной влаги, производимых как в Ойкумене, так и за ее обозримыми пределами. Скорее всего он лгал, но может быть, только преувеличивал.
Пиры на Олимпе закатывали по поводу и без него. Чаще без. Просто потому, что этого хотел Зевс. Приглашения получали все олимпийцы, иногда второстепенные божества, порой даже люди. Так некогда частым гостем на трапезах богов был хитрец Сизиф, пока не прогневил Зевса и не был низвергнут в Тартар. Теперь Сизиф влачил на гору свой камень. Случалось бывать на олимпийских пирах и другим смертным. Но все это было прежде, когда мир был более прост, а люди не кичились своей ученостью и не ставили под сомнение факт существования богов. В последнее время все чаще собирались в тесном кругу — одни олимпийцы, да несколько муз, граций или нимф, которых обыкновенно приводил Аполлон, чтобы позлить Афину с Герой.
Едва опускались сумерки, как тени-музыканты начинали играть медленную мелодию, Зевс мановением руки зажигал волшебные шары, подвешенные под потолком мегарона, Дионис наполнял чаши ароматным вином, объявляя сорт и год приготовления. Боги пировали, провозглашая здравицы в честь друг друга, в первую очередь — славя Громовержца. Насытившись и устав от возлияний, они далее занимали себя, кто чем хотел. Афина, Гера и Артемида сплетничали, Аполлон и Арес безуспешно приставали к Афо, после чего переносили свое внимание на более уступчивых нимф, Дионис и Пан соревновались в поглощении вина, Гефест рассеянно разглядывал каменные узоры на капителях, надеясь придумать что-нибудь новое, Эрот отпускал дерзкие шуточки. Зевс обыкновенно молчал, зорко приглядывая за богами. Если Посейдону или Аиду случалось попасть на пир, Громовержец разговаривал с ними — понемногу ни о чем. Еще он частенько посматривал на Афродиту, та делала вид, что не замечает его взглядов.
Этот вечер не был исключением. Негромко свистели флейты, рисуя контуры задумчивой мелодии. Столы ломились от яств, полусъеденных и замененных вновь. Дионис извлекал из ничто сосуды с вином, объявляя:
— Фалерн, виноградник Типтана, южный склон, пять лет. Слезы Номии с добавлением сока шелковицы, три года. Скифская кровь, дата изготовления неизвестна, подарок боспорского тирана…
Пан отпивал из подаваемых ему сосудов и восторженно поднимал вверх большой палец.
Афродита как обычно успешно отразила натиск Аполлона и Ареса и теперь скучала. Могло показаться странным, но в этой компании она чувствовала себя чужой и одинокой. Боги хотели от нее лишь одного — любви, богини откровенно недолюбливали, завидуя ее красоте, притягивавшей мужчин, словно пламя — огнепоклонников-мотыльков. Здесь нельзя было заговорить без риска нарваться на сальность или ехидную шпильку. Потому-то Афо и скучала, стараясь не обращать внимание на кривые ухмылки и перешептывание Афины и Артемиды — двух «девственниц», по ночам тайком предающихся неестественной любви. Съев пару сваренных в меду груш, она решила, что за столом ей делать больше нечего, и неторопливо направилась на наполненную свежестью веранду.
Красавица встала у самого края, облокотилась на холодный камень перил, и стала смотреть вдаль, где по тихой глади моря струилась маслянистая лунная дорожка. Мерцая солеными блестками, она подбегала к берегу и терялась в черном месиве песка и травы. Если бы вся земля до вершины Олимпа была покрыта светолюбивой водой, луна добралась бы до самых ножек богини и посеребрила ее шелковистую кожу мертвым светом.
— Красиво! — раздался негромкий голос.
Афо повернула голову. Рядом с ней стоял неслышно подошедший Зевс. Он также смотрел в море. Лицо его, обычно жесткое, в это мгновенье было овеяно мягкой мечтою, в глазах играли лунные огоньки.
— Словно блеск созвездий при переходе через трансферное поле. Только тот блеск куда ярче.
Богиня кивнула, соглашаясь, хотя и не поняла, о чем идет речь.
— Леда? — внезапно спросил Зевс.
Афродита вопросительно посмотрела на него. Бог улыбнулся своим мыслям и тут же спрятал улыбку в бороду.
— Ты влюблена в него? — Второй вопрос был столь же неожиданен.
— В кого?
— В царя Леонида.
— Так, уже донесли! — процедила красавица. — Какое это имеет значение?
— Да никакого, — ответил Громовержец, но в голосе его не было искренности.