— Что ты ищешь здесь ночью?
— Помощи! — воскликнул Лиофар. Горшечник торопливо объяснил, какое дело привело его сюда, не забыв честно упомянуть и о том, почему он решил обратиться за помощью к спартиатам, а не в коллегию порядка. Внимательно выслушав этот рассказ, феоры переглянулись, затем старший сказал:
— Надо бы проверить.
— Это не наше дело, — попытался возразить второй, но его товарищ отрезал:
— Сейчас любое дело наше. Иди разбуди архонта Фемистокла. Скажи ему, что феор Аримнест просит его прибыть по неотложному делу к дому… Как зовут того человека?
— Гофокл! — подсказал Лиофар.
— К дому Гофокла. Да не забудьте взять стражу. А я пойду с этим человеком.
Спартиат кивнул и как был — в одном хитоне и босой — побежал по улице к жилищу Фемистокла. Старый феор вошел внутрь дома, надел сандалии и плащ, после чего присоединился к Лиофару.
— Пойдем.
Он мерил дорогу крупными решительными шагами, а Лиофар суетливо, словно собачонка, бежал рядом, с обожанием поглядывая на своего грозного спутника. Так они пришли туда, где ждал Врасим.
— Ну, что они делают? — спросил горшечник своего раба.
Тот пожал плечами.
— Не знаю. Никто не выходил, но зато еще два человека вошли в дом.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнул Лиофар, обращаясь к спартиату.
Феор не разделил этого восторга.
— Пока ничего не вижу. И веди себя тише, а не то нас услышат.
Горшечник послушался и умолк. Они стояли в полной тишине, наблюдая за подозрительным домом, до тех пор, пока в конце улицы не появился блеск факелов.
— Это идет стража, — сказал спартиат. — Пойдем встретим их.
Он не ошибся. Это действительно была стража. Впереди шли второй спартиат и архонт Фемистокл, а следом — человек десять скифов, вооруженных луками и акинаками.
— Что же ты обнаружил? — поинтересовался Фемистокл у слегка оробевшего горшечника.
Тот повторил примерно то, что рассказал спартиатам, присовокупив, что его раб Врасим видел, как в подозрительный дом вошли еще два человека.
— Раб? — Архонт усмехнулся. — Не слишком-то я верю тому, что говорят рабы. Знай, горшечник, если в этом доме никого не окажется, тебе придется плохо.
— Окажется! — горячо заверил Лиофар и как бы между прочим добавил:
— Я знаю, как следует постучать, чтобы открыли калитку.
— Так стучи. Хотя нет, постой.
Фемистокл подозвал к себе командира стражей и велел ему сделать так, чтобы свет факелов не был виден. Тот кивнул и отослал часть своих воинов, державших факелы, за угол храма, добавив несколько слов на своем варварском языке. Затем он перешел на ломаное койне.
— Как только мы войдем в дом, они прибегут к нам и будет светло.
— Хорошо, — сказал архонт и велел Лиофару: — Стучи, горшечник.
Кивнув головой, Лиофар направился к дому Гофокла. Фемистокл, спартиаты и стражники следовали за ним. Подойдя к двери, горшечник постучал. Точно так, как это делал подлый абдерит. Затем он затаил дыхание и принялся ждать. Ему пришлось пережить несколько томительных мгновений, прежде чем дверь приотворилась. Не дожидаясь, пока слуга рассмотрит ночного гостя, Лиофар, словно бык, ринулся вперед. Он сбил открывшего дверь человека, оступился и упал на него. Не успел сторож закричать, как Лиофар умело, словно всю жизнь только этим и занимался, ударил его кулаком в висок. Гофоклов слуга охнул и обмяк.
— Ловко, — шепотом похвалил старший из спартиатов, зашедший следом. Возбужденно дыша, за спиной толпились скифы.
— Если у Гофокла кто-то и есть, то они находятся в мегароне. Это там. — Фемистокл указал рукой в направлении тусклого огонька и удивленно хмыкнул. — Но там действительно кто-то есть. За мной.
Этот приказ относился к стражникам. Скифы рассыпались цепью и двинулись вслед за архонтом. Взбрехнула собака, почуявшая присутствие незнакомых людей. Один из скифов вскинул лук, и собака, взвизгнув, умолкла навсегда.
В мегарон первым ворвался Фемистокл. За ним вбежали спартиаты, стражники, к которым присоединились их товарищи с факелами. Последними протиснулись Лиофар и Врасим.
Взору незваных гостей предстала кучка ошеломленных людей, возлежавших вокруг уставленного вином и всевозможной снедью стола. Первым опомнился лысоватый плотный мужчина в красном хитоне. Это был хозяин дома Гофокл.
— В чем дело, Фемистокл?! — гневно воскликнул он.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — процедил архонт. — Объясни мне по какому поводу вы собрались.
— Это обычный симпосиум.
— Что-то вы слишком припозднились. К тому же порядочные люди собираются на симпосиум засветло.
Гофокл прикинулся непонимающим.
— О чем ты?
— У меня есть свидетельство, что твои гости собирались ночью.
— Ложь! А впрочем, разве это запрещено?
— Добропорядочные граждане не должны ходить по городу ночью! — назидательно произнес Фемистокл. — А теперь ты назовешь мне имена своих гостей.
— Хорошо, — не стал перечить Гофокл. Он перечислил тех, кто находился в его мегароне. Кроме Клеодула здесь оказались два аристократа из филы [162]Эанта, богатый купец-пагасец [163]и даже член буле.
Фемистокл быстро пошептался с командиром стражников, после чего он и его люди вышли, и продолжил допрос.
— О чем вы говорили?
— А по какому праву ты задаешь мне такие вопросы, Фемистокл? — взвился хозяин дома, решивший, что пришло время поставить этого выскочку-архонта на место. Его гости вели себя не столь вызывающе. Нетрудно было заметить, что они испытывают желание поскорее убраться из этого дома.
— По праву, данному мне народом Афин! — отрезал архонт. — Или ты думаешь, я позабыл о твоей подозрительной любви к мидянам?
— Ну ладно, допустим мы беседовали о любви и ненависти.
— И какое же из этих чувств сильнее?
— Мы не пришли к единому выводу.
— Напрасно. Ненависть сильнее, Гофокл, и потому нетрудно объяснить причину, из-за которой вы здесь собрались.
— Попробуй, — предложил аристократ, пытаясь выглядеть уверенным. Но от глаз Лиофара не укрылось, что Гофокл побледнел.
— Всему свое время.
Фемистокл замолчал, давая понять, что более не расположен продолжать эту беседу. Однако Гофокл не успокаивался.
— Будь откровенен, Фемистокл, признайся, что ты просто мстишь мне за мое высокое происхождение.
— Чепуха! — резко возразил архонт.
Вновь установилась тишина. Гости Гофокла переглянулись и не придумали ничего лучшего, как вновь приняться за вино.
— Присоединяйтесь, раз уж пришли, — предложил хозяин дома, указывая на полуопустошенный кратер. Фемистокл отрицательно покачал головой.
Все это время, что они находились в мегароне, горшечник сверлил взглядом подлого абдерита, ничуть не сомневаясь, что погубил своего врага. Почувствовав, что на него кто-то смотрит, купец также взглянул на Лиофара и на его лице отразилась целая гамма чувств, самым сильным из которых был страх. «Будешь знать, как уводить чужого возлюбленного!» — злорадно подумал горшечник.
Тем временем шум в доме, начавшийся сразу после того, как стражники покинули мегарон, усиливался. Гофокл стал нервничать, на расспросы не отваживался. Наконец вернулся предводитель стражников. Он передал Фемистоклу небольшой мешочек и что-то прошептал ему на ухо. Архонт удовлетворенно улыбнулся.
— Ответь мне, Гофокл, откуда в твоем доме мидийское золото?
— Не знаю ни о каком золоте! — без промедления отреагировал хозяин.
— А как ты объяснишь в таком случае вот это? — Фемистокл высыпал содержимое мешочка на стол. Глухо зазвенели ослепительно яркие, новенькие дарики.
— Это не мое.
— А чье же?
— Откуда я знаю? Может быть ты сам принес это золото в мой дом.
— Может быть. Но твои слуги оказались куда как разговорчивы.
— Раб не может свидетельствовать против господина.
Фемистокл не стал спорить и в этот раз.