То, что создала великая культура античных эллинов, невозможно втиснуть в рамки религии. Это сплав веры, обычаев и архаичной истории. Это причудливая мозаика легенд, явившихся человеку во сне на границе сознания. Это чудесная сказка, самая лучшая из тех, что знал мир. И потому несправедливо бы было наречь ее религией, чья суть есть догматы, довлеющие над человеком. Творение эллинов походит на занимательную поэму с бесчисленным множеством живых, наполненных телесной, чувственной сутью персонажей. Правильней именовать веру эллинов МИФОРЕЛИГИЕЙ, ибо сказочные мифы заменяют здесь религиозные каноны.
МИФОРЕЛИГИЯ совершенно не похожа на монорелигии — иудаизм, христианство, мусульманство. Они есть религии пророков — порождение зараженного манией мессианизма ума, МИФОРЕЛИГИЯ — слепок с человеческой жизни, настолько реалистичный и «заземленный», что порой нетрудно признать в олимпийцах конкретных земных правителей и героев, волею людской памяти вознесенных на божественный пьедестал.
История знавала немало примеров обожествления человека. Но лишь однажды люди попытались «очеловечить» богов. И возник причудливый мир ЧЕЛОВЕКОБОГОВ, скорее людей, нежели богов, хотя суть их божественна. Посмотрите, как они человечны, похожи на людей — властный базилевс Зевс, надменный Аполлон, хмельной чудотворец Дионис, мудрый и неуклюжий Пан, прекрасная Афродита. Всмотритесь в их лица, прислушайтесь к их речам. Это люди, но лишь взошедшие на Олимп и по воле судьбы обретшие бессмертие и власть над миром. Но в душе они остались людьми. Они ссорятся и влюбляются, ревнуют и ненавидят, интригуют и заботятся друг о друге. Они верны клятвам и преступают их, они незыблемы и непостоянны, они придерживаются олимпийского братства, но в то же время не прочь выгадать себе лишнюю толику власти. Они могут благоволить к смертным и могут сурово покарать их, они вступают в бой против людей и, случается, терпят от них поражение. И тогда они кричат от боли совсем как люди и спешат на Олимп залечивать раны.
Про них известно все. Что они едят и что пьют. Какую одежду носят и чем умащивают волосы. Сосчитаны каждая ипостась-превращение Зевса и каждая родинка на теле Афродиты. Люди возливают в их здравие вино и негромко насмехаются над их слабостями.
Зачем?
Зачем человеку понадобилось создать богов, столь похожих на него? Почему эллины подобно иным, поднявшимся из мрака небытия народам не создали монобога — грозного и всемогущего, пред которым следует пасть на колени и молить его о милости. Они же предпочли поставить над собой легкомысленных олимпийцев, почти людей. Почему?
Это феномен, встречающийся в человеческой культуре лишь единожды. Нет, конечно же, многие племенные религии наделяли своих божеств вполне человеческими качествами и даже псевдочеловеческим обликом. Но все это были идолы на уровне деревянного чурбана перед хижиной, они были инстинктивны, но не осмысленны, и рано или поздно они уступали свое место монобогу, — существу, бестелесному по сути. Лишь эллины смогли создать веру, где боги сохранили свой человекоподобный облик в течение столетий, а Зевс так и не превратился в монотеистического духа, подобного Яхве. Объяснить это своеобразие мифорелигии можно двумя обстоятельствами.
Первое из них связано с особенностью формирования эллинского социума.
Все значительные ранние монорелигии возникли в кочевых племенах (арии, иудеи), жизнь которых происходила в постоянном перемещении, набегах и т. п. Эти племена в меньшей мере, чем оседлые, зависели от капризов природы, так как при неблагоприятных природных условиях могли переместиться в иной район. Но в таком случае они неизбежно приходили в столкновение с соседними племенами. Потому у кочевых народов было сильно влияние военного руководителя — вождя племени — и куда меньшее — старейшин. Именно вождь решал, куда следует перекочевать, он руководил организацией набега, дававшего скот, женщин, рабов, определял, следует ли дать отпор вторгнувшемуся в племенные кочевья врагу или перебраться на новые пастбища. Постепенно вождь персонифицировался с монобогом, обладающим всеобъемлющей властью.
Значительное влияние оказывало здесь и то обстоятельство, что по мере завоевания кочевниками более культурных народов племена перенимали вместе с культурой и деспотические традиции, свойственные этим народам. Деспотическая власть нуждается в сильном, или, по крайней мере, стабильном монобоге. Это характерно не только для Востока, но и для более позднего Запада. Римские императоры, несмотря на проявляемую в целом веротерпимость, предпочитали поклоняться божествам восточного пантеона — Митре, Мардуку, обладавшим определенно деспотическими чертами. Подобную тенденцию можно обнаружить и у древних эллинов. В период господства тираний среди возводимых храмов преобладали святилища Зевса, «старшего» бога.
Праэллинские племена не несли в себе семени зарождающихся деспотий, явления чуждого в архаичные века Западу. Кроме того, в отличие от большинства народов эллины формировались как оседлая нация. В их жизни верховный вождь не играл столь большой роли. Все решала родовая знать, в руках которой были сконцентрированы земельные богатства. Вождь руководил по преимуществу военными операциями, весьма немногочисленными, и лишь с течением времени он начинает вмешиваться в обыденную жизнь, но его воздействие не столь определяющее, как у владык кочевых племен. Последние в полной мере — боги и цари своего племени, а вождь у эллинов скорее мудрый базилевс, образно выражаясь — «первый среди равных». Базилевсы обладали куда меньшей властью, чем деспотические вожди. Решения их были далеко не бесспорны, влияние — весьма относительно. Рядовые члены племени без особого страха возражали своим базилевсам и те воспринимали это как само собой разумеющееся. Гомер красочно описывает, как «буйный» Терсит поносит Агамемнона, своего базилевса — «Что, Агамемнон, ты сетуешь, чем ты еще недоволен?..». Расплатой за дерзость будут лишь несколько оплеух, полученных от Одиссея. Причем Одиссей выступает в данном случае скорее не как базилевс Итаки, а как пользующийся уважением воин.
Не обладая деспотической властью, базилевс персонифицируется не с монобогом, а с владыкой многочисленного пантеона, располагающим главным образом военными и частично судебными функциями. Остальные функции в равной мере распределены между другими богами, которые являются не слугами, как ангелы у Яхве, а помощниками с равным или почти равным правом голоса. Зевс таким образом предстает перед нами как своего рода «председательствующий» бог, и прочие относятся к нему как к старшему, но не как к хозяину. Если вдруг действия Зевса не устраивают олимпийцев, они без колебаний выступают против него. И это не квалифицируется как бунт против основополагающих канонов. Зевс воспринимает это почти как само собой разумеющееся.
Однако, думается, феномен МИФОРЕЛИГИИ невозможно объяснить лишь особенностями социума. Определенную роль здесь играли и особенности сознания эллинов, единственного народа в ойкумене, чьи корни исходили не с Востока.
Эллины имели свое особое восприятие мира. В отличие от прочих народов они строили концепцию мироздания не на основе революционного взрыва, выраженного в божественном сотворении, взрыва из разряда тех, что осчастливливают насильно. В МИФОРЕЛИГИИ начало мира также привносится свыше, но это не божественное начало, а некая потенциальная искра, звездой упавшая из Космоса. И мир сотворен не за шесть дней, и совсем не похож на Эдем.