Вода!
Забыв обо всем на свете Скилл кинулся к живительной влаге и подставил пересохшую глотку под ослепительно чистую струю. С каждым глотком силы возвращались к кочевнику. Он уже напился, но не мог заставить себя оторваться от этого лакомства, чей вкус был слаще вкуса хаомы. Слабый стон вернул его в реальность. Распятый очнулся и с равнодушным удивлением смотрел на пришельца. Скилл зачерпнул горстями воду и поднес ее к губам страдальца. Человек жадно припал к влаге, ладони мгновенно опустели. Скиллу пришлось повторить эту операцию раз двадцать, прежде чем распятый, напившись, откинул голову назад. Некоторое время они смотрели в глаза друг другу, затем распятый спросил:
— Кто ты, чужестранец, и как попал в Призрачный город?
Язык, на котором был задан вопрос, был незнаком Скиллу, но он походил на говор дрангианцев, и скиф понял. С трудом подбирая слова, он сказал:
— О том же я хочу спросить тебя.
Незнакомец мгновение молчал, затем коротко бросил:
— Фарси?
— Да! — обрадовался Скилл. Прожив пять лет среди парсов, магов и мидян, он вполне освоил их язык.
— Ты не парс, — констатировал человек, оглядев Скилла.
Действительно, Скилл мало походил на парса. В его лице не было важности, присущей надменным ариям, подбородок и щеки, обычно гладко выбритые, были покрыты грубой сизой щетиной, нечесаная грива спутанных волос волной спадала на широкие плечи. Большинство парсов, любители сладкого и жирной баранины, были склонны к полноте, Скилл же, напротив — сухощав и жилист.
— Ты тоже не парс, — заметил Скилл.
— Я жрец. Жрец Веретрагны!
В измученных глазах вспыхнул огонь, и скиф понял, что перед ним сильный человек, скорее воин, нежели служитель бога.
— Я скиф, — сказал Скилл. — Я спасаюсь от стражников Аримана.
— Из огня да в полымя, — прошептал жрец столь тихо, что Скилл не расслышал его слов.
— Кто обрек тебя на мучительную смерть?
— Ночные люди.
— Кто они? И как проникают в этот город, не имеющий ни одних ворот? С неба? Из-под земли?
— И с неба и из-под земли, — загадочно ответил распятый.
Ответ не удовлетворил Скилла, но он понял, что жрец больше не скажет.
— За что они распяли тебя?
— Они поклоняются Ариману, а я жрец Меча. Ариман не жалует храбрость и воинскую честь. Его интересуют лишь власть и замешанный на сверхъестественности разум. Поэтому он приказал своим слугам казнить меня, и сам выбрал этот мучительный способ казни.
Скилл понимающе кивнул. Да, быть в шаге от цели и при этом не иметь возможности достичь ее. Скилл и сам не раз попадал в схожие ситуации, но судьба была милостива к нему, позволив выйти из них с честью.
— Так Ариман бывает здесь?
— Да, в полнолуние. А те, кто ему поклоняются, каждую седьмую ночь.
Скилл присвистнул.
— Сегодня как раз полнолуние. Надо поторопиться покинуть это симпатичное место. Сейчас я освобожу тебя, наберу воды, и мы уйдем из города.
— Думай о себе, — посоветовал жрец. — Тьма сгущается. Скоро здесь будут слуги Аримана.
— Я скиф! — гордо сказал Скилл. — Я не владею твоей ученостью, но имею понятие о чести. Сначала я освобожу тебя.
— Ты делаешь ошибку. — Жрец шевельнул пробитой рукой и застонал от боли. — Впрочем, поступай как знаешь.
Скилл вытащил из ножен акинак. Используя небольшой стальной кинжал как опору, он просунул клинок акинака между бруском и рукой жреца и стал раскачивать гвоздь. Жрец застонал. Скиф удвоил усилия. Пытка болью продолжалась довольно долго. Наконец, медный гвоздь вылез из бруса и со звоном упал на пол. И тотчас же по зале пролетел легкий вихрь. Словно огромные легкие подземелий выдохнули застоявшийся воздух. Затем вдалеке послышались неясные звуки, напоминающие шарканье сотен ног.
Жрец медленно поднял голову.
— Я же говорил тебе, что Ариман не отпускает свои жертвы. Его слуги узнали о том, что кто-то пытается освободить меня и спешат сюда. Беги. Еще несколько мгновений, и будет поздно.
Скилл заколебался.
— Но мне нужна вода. Мой конь умирает от жажды.
— Беги, — упрямо повторил жрец, вытирая пот окровавленной рукой. — Наступит ночь, и в городе будет много воды. Но на твоем месте я предпочел быть этой ночью подальше от города. Беги!
В противоположном конце залы появились смутные тени. Скилл кивнул жрецу, словно прощаясь, и кинулся прочь. У самого выхода скиф обернулся. Жрец, скособочась, висел на стене. В глазах его, обращенных в сторону приближающихся мучителей, был ужас. И тогда Скилл послал ему смерть. Быструю и милосердную. Тренькнула тетива, и острая стрела пробила жрецу шею точно в том месте, где пульсировала яремная вена. Ток крови прекратился, глаза жреца потухли, и он бессильно обвис.
Быстрые ноги мгновенно вынесли скифа на поверхность. Жрец был прав. Уже стемнело. Вдалеке, в тени храма жабы, как окрестил про себя Скилл храм, украшенный статуей приземистого монстра, плясали огоньки. Дрожа от возбуждения, кочевник перебежал улицу и ловко, словно кошка, взобрался на крышу одной из усадеб.
Едва он успел проделать это, как из храма Веретрагны высыпала толпа странных существ. Похожие на людей, но с матово-белыми лицами и неестественно длинными руками, они что-то бормотали и подслеповато озирались по сторонам. Очевидно, их глаза не могли вынести даже той слабой толики солнечного света, все еще присутствовавшего в вечернем воздухе. Существа были облачены в однотонные халаты малинового, сиреневого и темно-зеленого цветов, головы их покрывали невысокие колпаки, похожие на шлемы. Некоторые сжимали в руках длинные кривые ножи. Тоненько вереща, подземные жители рассыпались по улице, заглядывая в каждый дом, каждый храм, каждый дворец. Они искали того, кто осмелился проникнуть в их владения и избавил жреца Меча от мучительной смерти.
Затаив дыхание, Скилл наблюдал за тем, как двое псевдолюдей обыскивали дом, на крыше которого скрывался беглец. Работу свою они проделали чрезвычайно усердно, но наверх заглянуть не догадались. Когда их шаги затихли, Скилл со вздохом облегчения ослабил тетиву лука.
Но спустя мгновение, ему пришлось пережить куда более неприятные минуты. В чернеющем небе появились стремительные тени — это были те, что приходят сверху. Сотни летающих существ нависли над городом и стремительно опустились вниз.
Скилл слышал от суеверных эламцев, что летать по воздуху могут демоны. Но небесные гости мало походили на демонов. Обыкновенные с виду люди, чудесным образом летящие по небу. Одежда небесных гостей была чрезвычайно пестрой — яркие, шитые золотом и серебром халаты, ионийские туники, короткие накидки и шаровары. У некоторых были шлемы с высокими огненно-рыжими султанами. Скилл сразу подметил, что к обладателям шлемов все прочие относятся с подчеркнутым уважением.
Оказавшись на улице, небесные гости смешались с подземными псевдолюдьми. В отличие от последних, спустившиеся с неба любили свет. Каждый из них принес с собой светильник, наполненный минеральным маслом. Повешенные на карнизах домов и храмов светильники разом, точно по сигналу, вспыхнули, залив улицы мертвенным светом. Этот свет пришелся не по душе подземным людям, которые, однако, не осмелились протестовать. Прикрывая лицо руками, они спешили в укромные темные уголки и оставались там, пока их глаза не привыкали к столь раздражающим лучам, после чего вновь возвращались на улицу.
Небесные люди любили не только свет, но и воду. Обладатели шлемов разослали своих подчиненных по дворцам и храмам. Внезапно на центральной площади ударил огромный фонтан, несколько других, поменьше, появились пред храмами Жабы, Меча и Закутанного в плащ, а также перед дворцами. Почти в каждом дворе зажурчал выпущенный на волю родник.
Радостно смеясь, небесные гости сбрасывали одежды и прыгали в круглые чаши фонтанов, смывая пыль, осевшую на теле во время полета. Скилл едва сдержал возглас удивления. Все небесные люди оказались женщинами, причем женщинами роскошными, достойными воинов и царей. Высокая грудь, тонкая талия, изящные стройные ноги — Скилл почувствовал томление в чреслах. Нечто похожее испытывали и псевдолюди. Разинув рты, они с вожделением смотрели на женщин, кое-кто посмелее пытались дотронуться до обнаженной площади, но небесные гости со смехом отбрасывали тянущиеся к ним руки — время любви еще не пришло.