— Говори!
«Они сказали это оба. Слово в слово, — вдруг понял Скилл. — Здесь что-то нечисто».
— Послушай, — спросил он монстра, — а у тебя есть душа?
— Нет, — ответил сфинкс. — А зачем она мне?
Скиф пожал плечами.
— Ну, не знаю…
Сфинкс разозлился не на шутку.
— Не заговаривай мне зубы! Отвечай! Или у тебя нет ответа? Что есть солнце?
— Жизнь, — вдруг тихо произнес Скилл.
— Что? — переспросил сфинкс, словно не веря услышанному.
— Жизнь! — уже громче повторил кочевник. — Солнце есть жизнь!
— Но почему?
— Это четвертый вопрос, — позволил себе улыбнуться Скилл.
— Почему ты не поверил их советам?!
— От этих грязных душонок веяло трусостью и предательством. Каково твое решение? Солнце есть жизнь!!!
Сфинкс нахмурился, немного помолчал и нехотя признался:
— Твой ответ верен. Ты победил. Я перенесу тебя назад.
— Постой! — протянул Скилл, спеша овладеть положением. — А какова четвертая загадка?
— Зачем тебе это?
— Мне понравилась эта игра. Ты должен задать мне четвертый вопрос!
— Хорошо, — прошептал сфинкс. — Но учти, на него никто не сможет ответить. Ты сам выбрал свою судьбу.
— А я лишь потому и человек, что сам выбираю свою судьбу! Я готов отвечать.
Нездоровый азарт охватил и сфинкса.
— Ну, держись! Что над нами вверх ногами?!
— Ха! — заорал скиф. — Ты готов окаменеть? Ну как, трясутся твои поджилки?!
— Говори! — с ненавистью потребовал сфинкс.
— Трясутся, — констатировал Скилл. Он сделал эффектную паузу и медленно, разрывая слога, произнес:
— Это сидящая на потолке… — Он замолчал и выжидающе посмотрел на сфинкса. По лицу монстра катились крупные капли пота, грудь его бурно вздымалась. — Это сидящая на потолке…
— Стой! — взмолился сфинкс. — Я сделаю все, что ты захочешь.
— Приятно иметь дело с разумным… Тьфу, чуть не сказал, человеком. Что мне требуется? Не так уж много. Прежде всего, стрелы к моему луку. Камышовые, легкие, с трехгранными стальными наконечниками.
В тот же миг у ног Скилла появился колчан, плотно набитый стрелами. Скилл вытащил одну из них, попробовал пальцем острие, похвалил:
— Неплохо! Второе… Акинак с самым прочным в мире клинком. Чтобы стальные клинки стражников Аримана разлетались вдребезги от соприкосновения с ним.
Чтобы выполнить этот заказ сфинксу, потребовалось чуть больше времени, но вскоре великолепный акинак лежал у ног скифа.
Кочевник осмотрел лезвие и покачал головой.
— М-да… И почему я не попал сюда раньше? — Скиф задумался. — Так, теперь осталось совсем немного — новый халат, легкий прочный шлем с шелковой подкладкой, мешок золотых дариков… И еще я хочу получить мою нэрси и Черного Ветра.
Сфинкс смачно хлопнул лапами. Халат, шлем и туго набитый мешочек незамедлительно появились у ног Скилла.
— А конь и девушка?
— Их не могу. Они во власти Аримана.
Внезапно сфинкс застонал.
— Что с тобой? — спросил Скилл.
Зажмурив от боли глаза и скрипя зубами сфинкс ответил:
— Кто-то: Ариман, Ахурамазда или Зевс обнаружили, что я пользуюсь их каналом телепортации. Они пытаются блокировать его энергетическим полем. Советую тебе поторопиться. Еще мгновение, и будет поздно!
Последние слова сфинкс почти кричал. Скилл понял, что хозяин пустыни не притворяется.
— Переноси меня! Скорее, дэв тебя побери! А не то я назову последнее слово.
— Уже, — ответил сфинкс. — Прощай. И да будет Рашна милостив к тебе…
В следующее мгновение Скилл почувствовал, как гигантский вихрь раздирает его на крохотные кусочки и несет куда-то вдаль. Боли не было. Было лишь удивление и сосущая тоска. И еще последние слова сфинкса: «И да будет Рашна милостив к тебе…». Рашна — весы добра и зла, содеянного за прожитую жизнь. Причем здесь Рашна?
И вспыхнул яркий свет…
4. Высокий суд
И вспыхнул яркий свет…
Скилл зажмурил глаза и почувствовал, как его частички вновь собираются в единое целое, принимая облик тощего, иссеченного шрамами и невзгодами скифа. Как только образ был завершен до конца, Скилла невежливо уронили на нечто твердое, что при ближайшем рассмотрении оказалось мраморным полом.
— Хорошо, что необъезженные скакуны научили меня падать! — пробормотал скиф, приземляясь на все четыре конечности. Спустя мгновение он стоял на ногах и нащупывал лук. Однако ни лука, ни акинака, ни мешка с золотыми монетами не было. Как, впрочем, халата и прочих предметов одежды. Скилл был в чем мать родила. Чтобы переварить подобное унижение, потребовалось время. Затем Скилл поднял глаза и осмотрелся. Хватило одного взгляда, стремительно обежавшего вокруг, чтобы понять: было бы лучше, если б он остался в оазисе сфинкса. Там был всего один противник, и тот, если честно признаться, порядочная мямля; местное общество было куда серьезнее.
Из огня — в полымя. Да еще в какое полымя! Скилл попал в Чинквату — судилище над душами мертвых. Об этом было нетрудно догадаться, рассмотрев помещение и присутствующую в нем публику.
Сначала о помещении. То была огромная зала, скорей всего подземная, так как судя по утверждениям магов судилище находилось под землей. Не потому ли, что большую часть душ забирает Ариман, столь тяжки людские грехи? Когда-то это была просто огромная пещера. Воля богов и руки непрошедших через Мост возмездия людей преобразили ее. Гранитные стены были выровнены и отполированы, сотни изящных мраморных колонн подпирали свод. Меж колоннами стояли драгоценные вазы и священные сосуды. У одной из стен находились два алтаря. На том, что был сделан из белого мрамора, лежали кучкой дрова, готовые в любое мгновение вспыхнуть прозрачным пламенем. То был алтарь солнечного Ахурамазды. Другой алтарь был чернее ночи, около него блеял черный козленок, предназначенный в жертву Ариману.
Меж алтарями стояли большой, покрытый багровой тканью стол и три кресла. То, что в середине, было из чистого золота и украшено бриллиантами и топазами, два прочих — из черненого серебра с голубыми камнями. Опытный взгляд Скилла сразу распознал в этих камнях драгоценную бирюзу, что рождают ручьи северных гор. В особенности поразил его внимание огромный, с кулак, алмаз, вделанный в подголовье золотого кресла.
Еще большее восхищение вызывал потолок, покрытый фресками с изображениями богов, полубогов, сверхъестественных существ и героев. Здесь нашлось место и Ахурамазде, и Ариману, и Митре, и Веретрагне, а также богам Эллады, Финикии, Кемта, Сирии, Этрурии и Кельтии. Вокруг богов мельтешили полубоги и мифические существа: злобные ажи и дэвы, добрые ахуры и язаты; плевал огнем дракон Ажи-Дахака, рядом злобно скалились Двенадцатипастая Лернейская гидра и ужасная морда пса Цербера. Пан, нимфы, священные животные, гномы, тролли, баньши. В одном из углов Скилл заметил скифскую мать Табити. Рядом с ней натягивал тетиву лука священный предок Скиф, а неподалеку стоял покрытый гипертрофированными мускулами Геракл, отец Скифа и непревзойденный герой.
Под сводом, воплотившим труд сотен и неведомо как вознесшихся на высоту полета стрелы художников висели на массивных бронзовых цепях огромные полупрозрачные шары, испускавшие ровный, похожий на лунный свет.
Скилл отвел глаза от потолка и стал изучать собравшихся. Кого здесь только не было! Точнее говоря, здесь были все те, кого вообще не должно было существовать в реальности.
— Дурной сон! — пробормотал Скилл, но к своему великому сожалению он уже был знаком со многими персонажами этого «сна».
Состав Чинкваты, загробного суда, был схож с составом суда земного, — судьи, обвинители и защитники, праздная публика. Стол, за которым должны были размещаться судьи, пока пустовал. Возле него суетился облакоподобный дух язат. Из полупрозрачной сферы выскакивали листы пергамента, перья, баночки с красной и черной краской, прочие атрибуты судейского крючкотворства.