— Ну хоть не глухие, — пробормотал он, поднимаясь на ноги и осматриваясь.
Увиденное ошеломляло. Скилл даже ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться, что не грезит. Стены комнаты, в которой он очутился, были сплошь увешаны оружием. Сотни, нет, пожалуй, тысячи образцов разного рода орудий убийства — кемтские и ассирийские боевые топоры, кельтские цельты и парсийские секиры, парфянские копья и латинские пилумы, римские, эллинские и сирийские мечи, парсийские и индские сабли, причудливо выгнутые крисы, булатные аравийские клинки, сотни щитов: круглые и продолговатые, огромные латинские, эллинские пельты, восточные с торчами, лук из буйволиного рога, доспехи и шлемы всевозможных форм и расцветок. Раскрыв рот от восторженного изумления, Скилл рассматривал все это великолепие. До его сознания не сразу дошло, что некто обращается к нему.
— …нравится. Сразу видно настоящего воина.
Уловив лишь окончание фразы, Скилл обернулся к стоявшему у стола человеку: властный взгляд и висящий на поясе меч в простых потертых ножнах, не оставляли сомнения, что главное занятие его — война. Человек не стал тянуть время пустыми разговорами, а сразу перешел к делу.
— Я отец-стратег Золотого города Ренелс. Твое имя мне известно. Ты скиф Скилл, победивший дракона и призраков Серебряного города.
— Об этом мне можно было сообщить еще семь дней назад, — желчно заметил Скилл.
— Не спеши. Всему свое время. И не ставь свою персону слишком высоко. Если бы ты мне не понадобился, то сгнил бы в камере Железного каземата, так и не увидев солнца.
— Зачем же я понадобился вашему золотому величию?
Не обратив ни малейшего внимания на дерзкий тон пленника, стратег сказал:
— Вчера я получил донесение, что войско Бронзового города переправилось через Змеиный ручей и напало на Серебряный город.
— Тебя это сильно волнует?
— Да. Земли Серебряного города входят в сферу наших интересов. Мы не можем допустить, чтобы ими владели бронзовики.
— Понятно. — Не спрашивая разрешения, Скилл сел в кресло, закинул нога за негу. — А при чем здесь я?
— По имеющимся у меня данным вторжением руководит консул Калгум, незадолго до этого посетивший Серебряный город под видом купца. Я имею информацию, что ты неоднократно встречался с Калгумом.
— Допустим, — не стал отрицать Скилл. — И что же?
— Мне необходимы все сведения, касающиеся Калгума.
Скиф наморщил лоб.
— А если я откажусь их дать?
— В пыточном застенке уже тлеют угли, — спокойным тоном сообщил стратег Ренелс.
— Понял. — Перспектива оказаться в руках заплечных дел мастеров мало устраивала Скилла. — Я согласен дать любые интересующие ваш город сведения. Но сначала я хочу кое-что узнать.
Стратег презрительно скривил губы.
— Слушаю тебя.
— Что будет со мной после того, как я расскажу о Калгуме?
— Твою участь решит военный совет. Если будет доказано, что ты прибыл сюда с дурными намерениями, тебя казнят…
— А если это не удастся доказать?
— Тебя вернут в тюрьму.
Скиф возбужденно вскочил со своего места.
— Но почему? Что я сделал дурного? Я лишь хотел проехать через ваш город!
— Совет даст оценку твоим поступкам. Но если ты ни в чем не виноват, тебе не о чем беспокоиться.
— Почему же в таком случае я должен вернуться в тюрьму?
Отец-стратег сделал нетерпеливый жест; было видно, что его очень раздражает бестолковость скифа.
— По городу объявлено гроз-положение. Мы не можем отпустить на свободу человека, проникшего в наши тайны.
— О каких тайнах ты говоришь? — разозлился Скилл.
— Ты видел вооружение наших воинов, подземный ход, соединяющий тюрьму и мой дворец. Этого вполне достаточно.
— Но я никому не расскажу! Я сегодня же покину город. Мне надо в верхний мир.
— Никто не может покинуть город без моего разрешения! — веско произнес Ренелс. — И хватит об этом, иначе тебе придется познакомиться с калеными щипцами.
— Ну ладно, — внезапно пошел на попятную Скилл. — Дэв с ним, пусть будет тюрьма. Я отказываюсь говорить до тех пор, пока меня не накормят. Я уже семь дней сижу на воде и хлебе.
— Хорошо, — немного подумав, сказал стратег. — Я распоряжусь.
Ренелс хлопнул в ладоши. В дверях появился одетый в кожаный доспех воин.
— Обед на двоих. Три блюда, — коротко бросил стратег.
Не говоря ни слова слуга исчез. Ренелс взглянул на Скилла.
— Откуда ты знаешь Калгума?
— Я не буду отвечать ни на один вопрос до тех пор, пока не поем, — твердо заявил Скилл.
Стратег нахмурился.
— Вижу, ты упрям. Как бы мне этого не хотелось, но тебе все же придется познакомиться с пыточным застенком.
Скиф молчал. Видя, что пленник намерен начать говорить не ранее, прежде чем наполнит желудок, Ренелс оставил попытки втянуть пленника в разговор. Некоторое время они сидели молча, затем стратег пробормотал:
— Пойду потороплю слуг.
Едва за ним захлопнулась дверь, Скилл вскочил со своего места и бросился к стене с оружием. Более всего его привлекал лук из буйволиного рога. Подобные делали племена, кочующие за Великими восточными горами. Эти луки славились своей меткостью и убойной силой. Стрела, пущенная из него умелой рукой, пробивала за сто шагов бронзовый щит. Имея подобное оружие, Скилл мог бы противостоять целой армии.
Но, увы, к луку не было стрел. Внимание скифа переключилось на другие виды оружия. В конечном счете он остановил свой выбор на парсийском боевом топоре, оба лезвия которого были отточены подобно бритве. Прикидывая вес, скиф перебросил секиру из руки в руку. В этот момент вошел Ренелс.
— Ого! — воскликнул он. — Воин уже вооружился. Разумный выбор! — Последняя фраза относилась к топору.
Скилл быстро прикинул в уме вероятный исход поединка. На его стороне были молодость, быстрота и более длинные руки, которые вкупе с трехфутовым древком должны были заставить противника держаться на расстоянии. Ренелс был более плотно сбит и, вероятно, искушен в поединках. Шансы были приблизительно равны, поэтому стоило рискнуть.
— Сейчас ты дашь мне лошадь, вернешь мое оружие и золото и прикажешь своим людям выпустить меня из города, — процедил скиф сквозь зубы, подступая к стратегу.
Тот усмехнулся.
— Мы поступим иначе. Сейчас ты повесишь топор на стену, и я согласен считать это глупой шуткой.
Но скиф продолжал двигаться вперед. Меч Ренелса с лязгом выскочил из ножен.
Позднее, вспоминая этот день, Скилл признается, что в его жизни не было более короткого поединка. Резко взмахнув топором, он направил его в шею противника. Но стратег непостижимым образом увернулся, после чего ловко стукнул скифа ногой в пах. Взвыв от сильной боли, Скилл согнулся, и в тот же миг секира ласточкой вылетела из его рук, а семидневная щетина ощутила прикосновение стали.
Расхохотавшись, Ренелс не слишком вежливо пнул скифа ногой.
— Иди повесь секиру на место.
На этот раз Скилл не осмелился ослушаться. Едва он успел выполнить приказ Ренелса, как вошли два воина с подносами.
Еда была не слишком изысканной — мясо жестковато, вино водянистое, но это было куда лучше, чем тюремные хлеб и вода. Скилл расправился с обедом в один миг. Стратег ел медленно, то и дело усмехаясь. Наконец и он покончил с едой.
— Итак, — начал Ренелс без всякой паузы, едва успев отодвинуть от себя блюдо, — как ты познакомился с Калгумом?
— Мы встретились в трактире «Сон Аполлона». Он нанял меня в работники.
— Ты нуждался в деньгах? — В голове стратега слышались нотки недоверия.
— Нет. Я решил помочь ему просто так. Кроме того, я рассчитывал, что он расскажет мне о Серебряном городе.
— Ну и что, рассказал?
— Да, но не слишком много.
— При каких условиях вы повстречались во второй раз?
— Это произошло через несколько дней. Я случайно встретил его на улице. Он сказал мне, что собирается оставить город. Я рассказал ему о людях, с какими познакомился, после чего он предложил узнать, что будет делать один из моих знакомых в Городском Совете. Сначала я не хотел, но затем поддался на эти уговоры.