— Латалия? Королева? — удивился Конан, вызывая взаимное изумление пленницы.
— Но ты же сам убил Сомрис!
Конан лишь покачал головой.
— Ай да Латалия!
В это мгновение взревели вошедшие в город яфанты. Амазонки начали атаку.
Оборона повстанцев была прорвана первым же натиском. Раскрашенные белыми полосами яфанты перевернули одну из сторожевых башен, повергнув защищающихся здесь ферулов в неописуемый ужас. Еще можно было спасти положение, если отогнать животных огнем. Конан и его помощницы так и поступили, превратив с помощью пропитанных смолою стрел деревянную башню в гигантский костер. Однако весть о появлении грозных ами успела разнестись по всей сфере. Не слушая увещеваний предводителей, ферулы бросали с таким трудом добытое оружие, прыгали со стены и устремлялись к спасительному, как они думали, лесу. Вскоре защитный периметр опустел. Почувствовав это, амазонки приступили к решительному штурму. Под рев боевых труб они взобрались на вал и несколькими потоками устремились к блокдому, перед которым стояла толпа из нескольких сот восставших во главе с Конаном. Киммериец уже подумывал о том, чтобы прорвать оцепление и выбраться из города, но в это мгновение картина боя внезапно изменилась.
Стройные ряды амазонок и деров дрогнули и начали пятиться назад. Затем они быстро перестроились в три ощетиненных копьями карэ, проходы между которыми заняли всадники и слоны. Все говорило о том, что у восставших появился неведомый союзник.
Размышления Конана по поводу того, кто бы это мог быть, прервала подскакавшая кларина. Спрыгнув с лошади, она подошла к королю и склонила голову. Этот жест вызвал у Конана удовлетворение, но вместе с тем и тревогу. Что же должно произойти, если амазонки склоняют голову перед теми, кого еще вчера считали ниже земляных червей.
— Великий король, царица Латалия просит тебя о перемирии. В северную сферу Аржума ворвались орды серых каннибалов. Царица просила узнать у вас и ваших людей, не согласитесь ли вы присоединиться к войску амазонок. В этом случае вам всем будет даровано прощение и гарантирован свободный проезд в Зимбабве или на север.
Конан не ответил. Молчали и окружающие его ферулы. Над пустырем повисла тишина. И тогда все услышали, как откуда-то издалека доносится дикий нечеловеческий вой. Он становился все слышнее, обретая глубину и силу, пока не стал похож на шум гигантской волны, порожденной демонами тьмы в глубинах океана.
Это приближались серые каннибалы, дикари, жившие в непроходимых лесах к северо-востоку от Амазона. Мир не знал существ более кровожадных, чем эти. Попавший в их руки путник сотни раз успевал пожалеть о том, что вообще появился на свет. Подобно кровожадным демонам они уничтожали все живое, встречавшееся на их пути, не щадя ни женщин, ни грудных младенцев. Их мир был жесток, подобно миру амазонок, но то была безумная животная жестокость, имевшая целью лишь удовлетворение похотливой страсти — причинение боли.
Не знающие ни племен, ни вождей серые каннибалы время от времени сбивались в огромные стаи, совершавшие опустошительные набеги на черные княжества, Амазон или Атлаю.
Обычно войско амазонок, предупрежденное о приближении серых каннибалов сторожевыми разъездами, встречало врага на обширных лугах перед городом, где меткие луки и быстрые кони давали воительницам неоспоримые преимущества. Но в этот раз стража была отозвана для подавления мятежа, позволив тем самым дикарям не только без помех подойти к городу, но даже захватить городские стены.
Времени на долгие раздумья у Конана не было. Амазонок тоже нельзя было назвать ангелами, но серые каннибалы были поистине дьяволами, выпущенными из преисподней.
— Мы с вами, — сказал киммериец. — Но при условий, что царица даст слово освободить всех ферулов.
Очевидно, Латалия предвидела, что Конан выдвинет подобное требование, и дала своей посланнице четкие полномочия.
— Она согласна, — мгновенно ответила кларина и добавила, чуть усмехнувшись. — Тем более, что мало кто из них сумеет спастись от зубов и дубин серых каннибалов.
Замечание было циничным, но оно не противоречило истине. Конан понимал, что, захватывая сферы, каннибалы уничтожают все живое, не разбирая кто перед ними — амазонка или раб-ферул. О том, что в прочих сферах уже шла резня, свидетельствовали доносящиеся издалека вопли да группки спасающихся бегством амазонок, деров и ферулов, одна за другой появлявшиеся из-за оборонительного периметра.
Конан собрался спросить кларину, какое место надлежит занять его отряду, но в это мгновение дикий вой выплеснулся на площадь.
Из всех улиц и проулков разом хлынула огромная, подобная скользкому многощупальцевому спруту масса каннибалов. Размахивая дубинами и копьями, они набросились на стройные шеренги карэ. Кларина вскрикнула, вскочила на коня и умчалась на помощь подругам.
Конан не последовал ее примеру. Будучи опытным воином, он видел ошибку, допущенную Латалией. Стремясь растянуть боевую линию войска, чтобы не допустить охвата с флангов, царица решила ввести в бой сразу все свои силы. А между тем никто не мог поручиться, что серые каннибалы не нападут с тыла. Судя по тому, с какой быстротой они продвигались, их толпы вот-вот должны были овладеть южной сферой и ударить в спину амазонкам. Отряд Конана был единственной силой, способной помешать им осуществить это намерение.
Поэтому киммериец приказал своим людям оставаться на месте и одновременно выслал нескольких дозорных к границе с южной сферой.
Перед его глазами разворачивалась картина самого удивительного боя, когда-либо виденного им в своей жизни; боя, в котором воинское искусство противостояло ярости дикой природы.
Амазонки — Конан уже не раз имел возможность убедиться в этом — были идеальными воинами. Вне всякого сомнения они уступали гандерским рыцарям во владении мечом или пикой, а боссонским лучникам в умении обращаться с луком, но зато они были превосходно, до автоматизма, организованы. Каждая четко знала свое место в строю и свою задачу. Действия отрядов амазонок были похожи на работу четко отлаженного механизма.
Выдвинутые чуть вперед шеренги карэ приняли на себя первый натиск каннибалов. Напоровшись на медные острия пик деров, передние дикари завизжали и заставили толпу податься назад. Тотчас же в сплошное месиво воющих тел ударили одна за другой три лавины стрел. Несколько рядов наступавших были начисто выкошены, образовав вал из трупов.
Но дикарей это мало смутило. Разбросав тела погибших собратьев, они устремились в новую атаку. На этот раз их натиск был более яростным. В нескольких местах каннибалам удалось прорвать шеренги деров и ворваться внутрь карэ, где их встретили вооруженные мечами амазонки. Понимая, что еще миг и ее воинство дрогнет, Латалия бросила в атаку шестерых яфантов и два отряда конницы.
Не раз встречавшиеся с гигантскими животными в своих девственных лесах дикари не дрогнули перед их грозным видом. Пустив в ход вымоченные в ядовитом соке пики, каннибалы быстро вывели яфантов из строя. Два из них упали на землю, сотрясаясь от конвульсий, еще три взбесились от яда и, беспорядочно давя своих и чужих, бежали прочь с поля битвы. Последний, самый массивный яфант рухнул прямо на шеренги центрального карэ, убив и искалечив множество деров.
С большим трудом амазонкам удалось отбросить нападавших и восстановить прорванную было боевую линию. Но главная опасность, как и предполагал Конан, надвигалась не с той стороны. В тот миг, когда серые каннибалы попятились, воя и потрясая окровавленным дубьем, к Конану подбежал дозорный. Лицо его было бело, как мел, зубы клацали.
— Они идут!
Король поднял руку, взывая к вниманию своих воинов. Глаза его блестели, в голосе звучал металл.
— Мы должны остановить этих тварей. Бейтесь до последнего и помните, что вы сражаетесь не за Амазон, не за амазонок, а за себя. Ведь если мы побежим, в этом городе не останется ни одного живого человека. Помните, вы бьетесь за право вернуться на родину!
Дождавшись, когда стихнут крики ферулов, Конан вскинул над головой меч и направил коня к блокдому, из-за которого уже появились первые кучки врагов.