Проигравший — Заратустра — со связанными за спиной руками сидел у нависшей над пропастью скалы. Он мог броситься в бездну, он должен был броситься в бездну, но не делал этого. Отшельник и Кермуз, стоявшие неподалеку, решали его судьбу.
— Сверни ему шею! — настаивал Отшельник.
— Я не хочу делать это! — возражал Кермуз.
— Но ведь он пытался прикончить тебя! И не без успеха!
Кермуз машинально взглянул на перевязанные кусками ткани руку и бок.
— Я поквитался с ним!
— Порой ты удивляешь меня, Кеельсее, — вздохнул Отшельник. — Ведь ты ненавидишь его.
— Да, — согласился маг.
— Так почему же ты хочешь оставить ему жизнь?
— Чтобы было кого ненавидеть!
Отшельник задумался.
— В твоих словах есть доля истины…
— В них бездна истины! — убежденно воскликнул Кермуз. — Мир держится на ненависти. И побеждает лишь тот, кто ненавидит. А чтобы ненавидеть, надо иметь сильных врагов!
— Ну хорошо. Я помню наш договор. Он твой пленник, и ты волен поступать с ним как хочешь.
Кермуз удовлетворенно кивнул головой. Он извлек нож и подошел к Заратустре. Заслышав шаги, тот поднял голову. Лицо побежденного мага было безмятежно.
— Все? — спросил он, кивая головой на нож.
— Все, — подтвердил Кермуз. — Я могу напоследок задать тебе один вопрос?
— Можешь. И даже не один. Я не спешу. — Заратустра усмехнулся и перевел взгляд на синеющее меж скал небо.
— Почему ты предал Русия?
Заратустра ответил не сразу. Он молчал, левая щека его подергивалась. Кермуз решил помочь ему.
— Ты боялся, что он заставит тебя рассказать о Леде?
Заратустра отрицательно покачал головой.
— Нет. Я достаточно силен, чтобы скрыть то, о чем я не должен говорить. Просто лев был прав. Это не моя битва. Я не раскаиваюсь в том, что делал вчера, год, тридцать лет назад. Но сегодня я должен был быть не здесь. Мое место там, где умирают люди, дерзнувшие стать над своим естеством, именуемым страх или инстинкт самосохранения, люди, презревшие жизнь ради смерти, а смерть — ради того, что они зовут честью. Моя битва была там. И лев пришел, чтобы сказать мне это. А Русий убил льва…
Кермуз задумчиво выслушал это признание и, еле слышно вздохнув, сказал:
— Я понял тебя, Гумий. Ты предал себя, а уж преданный собой ты изменил своему другу.
— Он мне не друг! — резко возразил Заратустра.
— Давно ли?
— С тех пор, как он стал считать себя моим хозяином.
Победитель поиграл ножом и повторил:
— Я понял тебя, Гумий. Хотя ты и разочаровал меня. Я ожидал, что ты будешь верен себе до конца.
— Я верен себе, — сказал Заратустра.
Плененный маг противоречил сам себе, но Кермуз не стал акцентировать на этом внимание.
— По-своему, да, — согласился он. — Твоя беда в том, что многое, почти все, что ты делал, не совпадало с тем, о чем ты думал. — С этими словами Кермуз нагнулся и перерезал веревки на руках Заратустры. Тот изумился.
— Ты отпускаешь меня?
— Да, и надеюсь, мы останемся врагами.
— Можешь не сомневаться, — ответил Заратустра, растирая затекшие запястья. — А что скажет твой таинственный союзник?
— Он подарил твою жизнь мне.
Заратустра усмехнулся.
— Щедрый подарок.
— Более щедрый, чем ты думаешь! — воскликнул неслышно подошедший Отшельник. — Я тоже имею причины ненавидеть тебя. Но в отличие от Кеельсее, я предпочитаю убивать своих врагов. Мне было нелегко подарить твою судьбу ему.
— Чем же я не угодил тебе? — спросил Заратустра. — Ведь мы даже не знакомы.
— Еще как знакомы! — Из-под капюшона донесся короткий смешок. — Правда, это очень старая история. И быть может, ты забыл ее.
— Так напомни.
— Хорошо. — Отшельник в легком волнении скрестил пальцы изящных белых рук. Сделав паузу, он медленно начал. — Комната. Пластик и эмаль. Четверо бросают жребий. Он выпадает человеку по имени Олем. Теперь по велению судьбы этот человек должен выполнить задуманный четырьмя план. Немало времени прошло с тех пор, не так ли, Гумий? Трое из четверых мертвы. Остался лишь ты. Надеюсь, ты понял, кто стоит пред тобой?
Заратустра хотел ответить, но голос осекся, и он лишь кивнул головой. Кермуз с интересом наблюдал за этой сценой, переводя взгляд то на Отшельника, то на побледневшего мага.
— На этот раз я отпускаю тебя, — продолжал Отшельник, — но берегись! Отныне я буду охотиться за тобой и недалек тот час, когда ты присоединишься к своим друзьям!
Эта угроза оказала странное воздействие на Заратустру. Глаза его закатились, маг покачнулся и замертво рухнул на землю. Кермуз бросился к нему. Заратустра уже не дышал.
— Мы так не договаривались! — Кермуз возмущенно обернулся к Отшельнику.
— Я здесь не причем, — медленно произнес тот. Он словно прислушивался к чему-то.
— Неужели ты станешь уверять, что он умер от сердечного приступа?
— Он не умер, — после небольшой паузы сказал Отшельник. — Демон Аримана похитил его душу. Она обречена бродить в других мирах, пока хищные птицы не сожрут ее вместилище — тело.
— Я слышал, что такое бывает, — задумчиво произнес Кермуз. — Жаль, он мог бы назвать мне твое имя.
Отшельник усмехнулся.
— Тебе не повезло. Пойдем.
Однако маг не тронулся с места. Несколько мгновений он размышлял, затем решительно нагнулся и взвалил неподвижного Заратустру на плечи.
— Что ты собираешься делать с этим? — поинтересовался Отшельник.
— Возьму его с собой. Спрячу в потайной гробнице на берегу Мертвого моря. Хорошие враги рождаются редко.
Отшельник безразлично пожал плечами.
— Поступай как знаешь. — Он хмыкнул. — Занятно, но если бы не этот демон, Гумий не дожил бы до ночи. Я бы расправился с ним.
— Значит, стоит поблагодарить демона, — заметил Кеельсее, поудобнее устраивая нелегкую ношу на своих плечах. — Я готов. А как поступим со скифом?
Маг кивнул в сторону Скилла, который по-прежнему стоял на краю пропасти.
— Что предлагаешь ты?
— Мне все равно.
— А мне он нравится.
— Тогда пусть живет, — решил Кермуз. — Глядишь, и из него когда-нибудь вырастет достойный маг.
— Ты сказал это и мне сразу захотелось его убить, — негромко заметил Отшельник. Затем он крикнул, так что содрогнулись горы:
— Эй, скиф, ты свободен! Если хочешь, я могу доставить тебя в долину Евфрата!
Скилл быстро, словно ждал этих слов, повернул голову к чародеям.
— Спасибо, не стоит, — негромко сказал он, не слишком заботясь о том, чтобы его услышали. — У меня там слишком много врагов и я не хотел бы предстать перед ними с пустым сагайдаком. А, кроме того, я кое-чем обязан одной девушке из горного селения. Прощайте!
Скилл взлетел на коня и сжал его бока пятками.
— Хоу, Черный Ветер!
Чародеи наблюдали за скачущим всадником до тех пор, пока он не скрылся из виду.
— Сколько жизни, — медленно произнес Отшельник. — Так и хочется сбросить его с коня.
Кермуз усмехнулся.
— Пусть живет. Мир нуждается в сильных людях, способных быть достойными врагами.
Крик, донесенный горным ветром, подвел итог этой краткой дискуссии.
— Хоу, Черный Ветер!
10. Последний день лета
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.
— Хвани праведному, Истине страже, — молитва и хвала, радость и слава. Саванхе и Висье праведному. Истине страже — молитва и хвала, радость и слава…
Быстро пробормотал заключительные слова молитвы Ксеркс, обернулся к помогающему ему магу и протянул вперед руки. Служитель Ахурамазды передал царю сосуд со священной хаомой. Владыка принял его и поднес к чисто мерцающему огню. Вязкая золотистая жидкость упала на языки пламени. Огонь затрещал, на какой-то миг приугас, но затем вспыхнул с новой силой. И в этот миг из-за моря появилось солнце. Стоявшие вокруг жертвенника вельможи и маги радостно вздохнули, на их лицах появились улыбки. Бог принял жертву, бой будет удачен.