Многие умирают слишком поздно, а иные слишком рано. Еще странно звучит правило: «Умри вовремя!»
УМРИ ВОВРЕМЯ: ТАК УЧИТ ЗАРАТУСТРА [252].
Странник шел к морю…
3. Сто пятьдесят лет спустя. Парса
И пришел час расплаты…
Сарды, Вавилон и Сузы встречали македонского полководца как триумфатора, пышно и восторженно. Парса принимала его как захватчика — безмолвием, запыленными тоскливыми улицами, редкими, прячущими взгляд жителями.
Армия Запада, одержавшая великие победы при Гранике [253], Иссе [254], Гавгамелах [255]блестящим потоком втягивалась в уродливо-бесконечные джунгли Парсы. Медленно печатали шаг педзэтайры [256], чьи сандалии впитали пыль Фригии и Лидии, Карии и Памфилии, Каппадокии и Киликии, Сирии и Кемта, Вавилонии и Армении, Мидии и вот теперь Персиды. Двадцать тысяч призванных к оружию крестьян, они по мановению руки македонского гения образовывали двадцатишестирядную фалангу, ощетиненную частоколом сарисс [257], и не было в мире войска, способного прорвать эту бронзовую стену. Рядом шагали гипасписты [258], чьи щиты серебряно блестели на солнце, легконогие агриане [259]и пеоны [260], эллинские наемники-гоплиты. Скакали на добрых конях отважные фессалийцы и могучие, закованные в тяжелые доспехи гетайры [261], стремительным натиском вырывавшие победу в сражениях.
Сам Александр, живой бог, царь Македонии и Азии, ехал во главе царской агемы [262]гетайров, среди друзей, неустрашимых в битвах и неуемно-разгульных на пирах. Птолемей, Филота, Клит, Кратер, Евмен, Пердикка — «старая гвардия» Александра, витязи, которые в свои неполные тридцать лет уже имели по тридцать шрамов, полученных в битвах. Одни из них вознесутся высоко и обретут собственные царства, другие погибнут в стычках или обвиненные в измене, любимец царя Гефестион умрет от лихорадки. Но все это будет потом, а сейчас они живы, бодры и счастливы, что достигли наконец цели, к которой стремились долгие четыре года.
Александр входил в Парсу победителем, но столица восточной империи отказывалась признать его таковым. И потому царь был мрачен, а славящееся белизной кожи лицо белело от гнева. Нет, не такого приема ждал он от этого города. Восторженные крики толпы, коленопреклоненные вельможи, столы для угощения воинов, расставленные прямо на улицах и площадях. Так было прежде и все это стало уже привычным. Так встречают победителя, так встречают нового владыку. Парса же облачилась в безмолвный плащ траура. Большая часть жителей скрывалась за стенами домов, лишь немногие стояли вдоль улиц, хмуро взирая на усталых, обожженных солнцем воинов. Ни единого приветливого жеста, ни единого цветка, брошенного на мостовую. И жуткая, неестественная тишина, разрываемая лишь лязгом металла, цоканьем копыт и размеренным топотом тысяч ног.
Был полдень, но на Александра дохнуло холодом. Царь поплотнее запахнул плащ и дернул поводья, заставляя верного Букефала ускорить шаг. Конь, обеспокоенный мрачной тишиной, всхрапнув, перешел на галоп. Телохранители также подстегнули своих скакунов и устремились вслед за полководцем.
Двигаясь по широкой, вымощенной ровными брусками, улице всадники достигли платформы, на которой возвышался царский дворец.
За те полтора столетия, что минули со времен Фермопил и Саламина, резиденция парсийских владык претерпела значительные изменения. Каждый царь достраивал и реконструировал дворец, внося в него что-то новое, сообразно собственному вкусу. Свой прежний облик полностью сохранила лишь ападана, слишком грандиозная для того, чтобы быть перестроенной. Большинство старых строений, примыкавшим к тачарам, построенным Дарием и Ксерксом, были снесены, а на их месте возникли новые хоромы, порой совершенно несхожие по стилю с основным комплексом.
Более других уделял внимание дворцу Артаксеркс Долгорукий, сын великого Ксеркса. Ненавидя все эллинское, он проводил большую часть времени в Парсе и потому особенно заботился о благоустройстве царского жилища. Артаксеркс довершил возведение дворцового комплекса, придав ему окончательный вид, соответствующий традициям предков и архитектурным канонам древней Вавилонии — глухие стены, несметное изобилие разноцветной мозаики и изображений крылатых божеств. Потомки Артаксеркса: слабовольный Дарий II, Артаксеркс II Мнемон, победитель спартиатов при Книде, и Артаксеркс III по прозвищу Ох также приложили руку к украшению дворца, хотя предпочитали жить не в Парсе, а в Сузах, Вавилоне или Пасарагдах. Но эти, последние доделки были в значительной мере нелепы и нарушали великолепную архаичную архитектуру, преисполненную строгости и чистоты.
Огромный, богато отделанный мрамором и гранитом, драгоценными сортами дерева и посеребренными пластинами, мозаикой и фресками, дворец подавлял своей грандиозностью и восточным великолепием. Он был подобен медленной музыке, расплескавшей свои тяжелые формы по ложу террасы. Он походил на диковинный каменный лес, вонзающийся в небо остриями сотен колонн. Он подавлял своей монолитной мощью и еще раз напоминал о суетности всего живого пред незыблемой властью парсийских владык, осененной милостивым покровительством Ахурамазды.
Взобравшись по царской лестнице наверх, македоняне долго рассматривали священную обитель Ахеменидов.
— Мерзкое зрелище! — вымолвил, наконец молодой царь, созерцая крылатых быков с человеческими лицами. — Уродливо, как и все у варваров. Я так долго стремился попасть сюда, но теперь мне даже не хочется входить в этот каменный ящик, напоминающий скорее склеп, чем жилище владыки мира.
— А мне хочется жрать, — сказал Гефестион.
— Ну что ж, тогда войдем, — решил Александр. — Посмотрим, хороши ли здешние повара.
Насмехаясь над каменными изваяниями, македоняне прошли через портик Ксеркса и очутились в тачаре. Здесь, как и во всем городе, не было видно ни души. Александр помрачнел.
— Нет, так не встречают владыку! — едва слышно прошептал он, а вслух велел:
— Птолемей, найди кого-нибудь!
— Хорошо, Александр!
Прихватив с собой несколько гетайров, телохранитель исчез за медными дверьми. Чтобы убить время Александр принялся разглядывать внутреннее убранство покоев.
— А здесь не так-то дурно, как кажется на первый взгляд, — спустя несколько мгновений заметил он, обежав глазами покрытые множеством ковров стены, мозаичный стол, дорогую мебель, окна, полуприкрытые пурпурными занавесями.
— Да, — моментально согласился Гефестион, вообще неравнодушный к восточной роскоши. — Здесь можно неплохо повеселиться.
— Повеселимся! — зловеще процедил царь.
Гетайры разбрелись по зале, рассматривая и трогая разные безделушки. Кратер взял со стола роскошную тонкостенную вазу и с глупым смехом бросил ее на пол. Сосуд разлетелся на множество разноцветных кусочков. Македоняне насторожились и обратили взгляды на Александра. Тот криво усмехнулся, но ничего не сказал. Тогда Клит ударил о стену другой вазой, а могучий Евмен повалил мраморную статую. Зала наполнилась грохотом. Летели подбрасываемые ногами кресла, искрились осколки яркой посуды. Филота с остервенением потрошил мечом пуховые подушки.
— Хватит! — внезапно крикнул Александр. Гетайры застыли. Клит неохотно поставил на место вазу, а доблестный сын Пармениона [263]сунул в ножны меч. Эти старые рубаки ненавидели варварскую роскошь. Александр не хотел ссориться с ними по пустякам.
— Оставим до поры до времени дворец в покое. Я понимаю ваши настроения, друзья, но ведь он теперь принадлежит мне. Решим его судьбу позже. А вот и Птолемей! — обрадовался царь, поворачиваясь к вошедшему в залу телохранителю, следом за которым в окружении гетайров шли несколько богато одетых персов, согбенные фигуры которых выражали страх и раболепие. Признав в Александре царя, персы дружно пали ниц. Клит, Кратер и Филота, словно по команде презрительно усмехнулись, но Александр и прочие македоняне восприняли этот жест вполне благосклонно.
253
Граник — река в Троаде (Малая Азия), место сражения между армией А. Македонского и персидскими войсками (334 г. до н. э.); после долгого упорного боя победу одержали македоняне.
254
Исса — город в Киликии, место сражения между армиями Александра Македонского и Дария III (333 г. до н. э.); битва отличалась упорством, однако после бегства Дария персидская армия была наголову разгромлена.
255
Гавгамелы — небольшое поселение на берегу Тигра, место генерального сражения между македонской и персидской армиями (331 г. до н. э.); проходило примерно по тому же сценарию, что и битва при Иссе.
258
Род македонской пехоты; гипасписты имели более легкое вооружение по сравнению с подзэтайрами, использовались для войны в горах, во время быстрых маневров и т. д.
259
Воины из фракийского племени, жившего по р. Стримону; славились как искусные стрелки из лука.
260
Пеоны (пэоны) — обитатели Пеонии, области в северной Македонии; легковооруженные воины в войске Александра.