— Пытаешься переписать прошлое? — спросил Громовержец.
— Нет. Хочу предугадать будущее.
— Вот как! Значит, по-твоему, придет день и сын будет повержен воспрявшим отцом?!
— Будет. Но не отцом. Хотя я надеюсь присутствовать при этом.
Зевс наигранно рассмеялся.
— Кем же? Я не вижу здесь своего будущего победителя.
— Он еще не пришел. Его время еще не настало. Когда придет срок, я завершу эту картину. А пока есть лишь рука.
Крон указал перстом на границу, где кончался слой краски. Действительно, отсюда, из неизведанного тянулась чья-то рука, занесенная для беспощадного удара. Рука эта, изящная и чуть женственная, показалась Зевсу смутно знакомой.
— Бред какой-то! — пробормотал он, стряхивая наваждение. Бог обернул лицо к Крону. — Впрочем, ты волен развлекаться как угодно. Этот мир специально создан для тебя и таких как ты, чье время уже прошло. Но это не значит, что я обязан смотреть бессмысленную мазню и слушать глупости. Пойдем отсюда!
Крон внимательно посмотрел за спину Зевса, словно ожидая, что неведомая рука оживет и обрушит беспощадный удар, и шепнул:
— Хорошо, пойдем.
Едва они очутились в гостиной, Зевс извлек из-за голенища эндромиды [109]острый, словно бритва, нож и рассек одну из дынь пополам. Вытряхнув семечки, он разделил сочащийся янтарным соком плод на продолговатые дольки и вопросительно взглянул на Крона. Тот помотал головой.
— Ешь, я не хочу.
— Как знаешь. — Зевс с наслаждением впился зубами в лакомство. — Ах, какая вкуснятина! — пробормотал он, слизывая языком сладкие капельки, осевшие на усах и бороде. Крон смотрел на такого естественного и беззаботного в это мгновение сына, и на лице его появилась добрая усмешка.
Съев дольку, Зевс тут же принялся за другую. Сладко причмокивая, он поинтересовался:
— Ну, как поживаешь, отец?
— Не хуже и не лучше, чем прежде.
— Это хорошо, — Зевс откусил еще одну порцию и смачно раздавил сочную мякоть зубами, — что не хуже.
Отирая рукой бороду, он начал разглагольствовать:
— Если хорошенько поразмыслить, ты должен благодарить судьбу и меня за то, что проиграл в битве с богами. Ну что хорошего ты видел там, наверху. Сплошные интриги, грязь, пакость, подозрения, заговоры. А тут тишина и благодать. А какой воздух!
— Да, я думаю это самая лучшая тюрьма, когда-либо существовавшая.
На лице Зевса появилось недовольное выражение.
— Ну вот, заладил — тюрьма, тюрьма. Весь мир тюрьма, и все мы узники определенных не нами правил.
— Не нами, подтвердил титан. — Тобою.
— Да брось ты! — раздраженно отмахнулся Зевс. — Лучше наслаждайся жизнью. Это же настоящий курорт. Воистину — Остров Блаженных! Недаром люди дали ему такое название. Ну скажи, разве можно сравнить судьбу твою или оказавшихся здесь героев с участью людей там, наверху. Человеческий мир пропитан жестокостью и насилием. Там лязгает сталь. А у вас тишина. Птички поют. Тигры улыбаются. Улыбаются! Сам видел.
Крон тяжело вздохнул.
— Но там мы могли делать все, что хотели.
Зевс покачал головой, недовольный упрямством отца.
— Я устал тебе это доказывать. Пойми, твое время уже прошло. Настало мое время. Наслаждайся жизнью в этом безмятежном мире и благодари судьбу, что я вытащил тебя из Тартара.
— А кто тебя просил?
Зевс рассеянно потыкал ножом объеденную корку.
— Ты хочешь вернуться к братьям?
— Да, хочу. И я сделаю это. Я сломаю стену, отделяющую этот мертвый мир от Аверна. Ведь это рядом. Неужели ты думаешь, что я не слышу стонов своих братьев?
— Безумец!
— Наверно, ты прав. Мне вот только интересно, — подперев рукою подбородок, титан уставился на своего сына, — какой ад создаст для тебя твой победитель?
Зевс с чавканьем откусил дынную плоть.
— Никакого. Это все твои фантазии. Победителя нет и не будет. Я избавился от всех, кто представлял хоть какую-то опасность для меня. — Зевс испытующе посмотрел в глаза Крону. — Или, может быть, ты что-то знаешь?
— Может быть.
— Что ты хочешь за свою тайну?
— То, что ты мне никогда не дашь.
— Власть? — спросил Зевс.
В знак согласия Крон медленно склонил голову.
— Да, — после небольшой паузы согласился Зевс, — этого я тебе никогда не дам. Но на определенных условиях я мог бы вернуть тебя в человеческий мир. Ты получишь от меня в полное владение одну из отдаленных земель. Ну скажем, Гиперборею.
— Как, неужели в тебе проснулась жалость к поверженному титану?
— А почему бы и нет. Ведь все же ты мой отец.
— Допустим, я тебе поверю. А что будет с моими братьями?
— Они останутся в Тартаре. Сообща вы можете причинить мне много хлопот. Я не испытываю желания возиться с вами еще раз. Да и люди стали непостоянны. Нельзя поручиться, что они тут же не бросятся воздвигать алтари новым богам.
— Значит, ты все-таки боишься!
— Хе-хе! Скажем так — опасаюсь. А вообще — все это глупость! — Не поясняя, что он подразумевает под словом глупость, Зевс отшвырнул недоеденную корку и поднялся. — Пойдем, мне надо кое-что проверить.
— А я думал, что ты пришел поговорить со мной.
— Тратить время на разговоры — большая роскошь, — заметил Зевс, наблюдая за тем, как титан набрасывает на плечи пурпурный плащ. — Минули те времена, когда можно было спокойно по душам поговорить. Время летит все быстрее и быстрее. Порою мне кажется, что я начинаю не успевать за ним. Оно ускользает подобно каплям дождя.
Отец и сын вышли из ворот и двинулись по усыпанной розовым песочком дороге, соединявшей жилище Крона с домами героев. Искоса поглядывая на шагающего с отрешенным видом титана, Зевс продолжал свою речь.
— Да, нет сегодня времени, чтобы посидеть веселой шумной компанией. Как бывало прежде. Помнишь, как мы собирались на общие пирушки? Все вместе — титаны и олимпийцы.
— Помню. А затем вы коварно напали на нас, заставив перед тем людей лживыми наговорами отшатнуться от наших алтарей. Дойти до того, чтобы сочинить мерзостную ложь, будто я пожирал своих детей!
— Ну пожирал, не пожирал — какая разница! Особенно теперь. — Зевс выдавил ехидный смешок. — А согласись, недурно было придумано! Чадолюбивый папаша, игравший с детьми в бабки, вдруг превратился в кровожадного каннибала. А все же мы неплохо тогда жили. То ли дело сейчас. Сплошные склоки и заговоры. Боги грызутся, люди грызутся между собой. Жена предает мужа, муж не доверяет жене. Брат убивает брата. Дети восстают против родителей. Возлюбленные изменяют друг другу. И все это мчится в бешеном калейдоскопе. Словно само время взбесилось. В наше время нельзя доверять никому. Я не доверяю даже собственной жене, даже сыновьям. Тем более не стоит доверять тем, кто обижен на тебя. Вот я и думаю: надо проверить, как там поживает любимый родитель и славные герои. — Зевс указал на небольшую кирпичную усадебку, появившуюся справа от них. — Запамятовал… Кто у нас обитает в этом симпатичном домике?
— Патрокл, — ответил Крон.
— Зайдем.
Однако Патрокла у себя не оказалось. Титан предположил, что герой ушел в гости к своему другу Ахиллу.
— Непорядок! Непорядок! — надевая добродушную маску, пробормотал Зевс. — Сколько раз я должен вам повторять, что не стоит слишком часто ходить в гости друг к другу.
Ахилла дома тоже не оказалось. Не застали они и Менелая.
Зевс помрачнел.
Зато в небольшом жилище Мелеагра было шумно. Глухо звенело золото бокалов, а из окон доносилась хмельная нескладная песня. Содержание ее было весьма фривольно:
Крон с удовольствием отметил, что олимпиец еще более помрачнел, услышав эти откровения. Резко рванув на себя дверь, Зевс вошел в дом. Голоса мгновенно смолкли. Герои неприветливо и вместе с тем с определенной долей смущения взирали на бога.