— Славные песни поете, ребята! — воскликнул Зевс, окидывая взглядом шумную компанию. Семь великих героев, тискающих полупьяных девиц, в которых Зевс не без труда узнал харит, совсем недавно привезенных им на Остров Блаженных. Тогда они были скромны, милы и горели желанием услужить Зевсу. Послушные девочки должны были стать надежными осведомительницами, похоже вместо этого они превратились в шлюх. Кронион широко улыбнулся.
— Насколько я понимаю, вы не скучаете? Так, Ахилл?
Высокий и мощный, словно скала герой даже не подумал привстать хотя бы из уважения перед богом. Мотнув головою, откидывая со лба непокорную прядь волос, он сказал:
— Скучаем.
— Но почему? Разве вам чего-то не хватает?
— Да! — заорал Аякс Теламонид, особенно буйный во хмелю.
— Чего же? Я дал вам женщин, обильную еду, сладкое вино. Вы избавлены от трудов и хлопот. Да, если хотите знать, я сам мечтаю о такой жизни!
Аякс с размаху ударил кулаком о стол, расплескав вино.
— Так давай поменяемся!
Зевс натянуто рассмеялся.
— Зачем же! Каждому из нас судьба даровала свой жребий. Скажите лучше что вам еще требуется и мои слуги незамедлительно доставят вам это. Новых женщин? Красивых одежд? Или, может, золотых украшений?
Горькая усмешка появилась на лице героя.
— Здесь скучно. Здесь нет пожаров и битв, соленого моря и страстных женщин. Лишь теплая вода, приторное вино, мягкая пища да развратные шлюхи. Здесь мертвое солнце.
— Э-э-э, — протянул Зевс. — Да вы, я гляжу, ребята заелись. Смотрите, как бы не пришлось вернуться в Тартар!
— Напугал! — захохотал Аякс. — Да хоть сейчас. Только бы не видеть больше этого мертвого острога!
— Сам не знает что городит, пьяный недоумок! — заметил бог и пробежал взглядом по лицам героев, ища поддержки своим словам. Однако герои молчали. — А вы что скажете, ребята?
— Да все нормально, — кривя рот, заметил Ахилл. — Живем как боги.
— Вот это правильно! — Зевс одарил Ахилла широкой улыбкой. — Вот это мне нравится. Разумный ответ. Ну ладно, я гляжу у вас все в порядке. Мне пора. Счастливо оставаться, ребята.
Едва за олимпийцем закрылась дверь, как хмельные герои вновь грянули свой не очень приличный гимн.
— Буйные молодцы! — с усмешкой поглядывая на сына, сказал Крон. — Почему бы тебе не отправить их назад в пещеры Аверна?
— Тогда они разнесут вдребезги весь Аверн. Нет, здесь они менее опасны, — задумчиво вымолвил Зевс и тут же спохватился. — Однако какой бред я несу! Они же герои и заслужили счастливую участь.
— Это верно! — согласился Крон.
— Хорошо все-таки тут у вас! Ах, как хорошо! — восклицал Зевс какое-то время спустя, садясь в лодку. — До свидания, папаша.
Крон не ответил, а лишь поднял в прощальном жесте руку.
Едва только волшебный челн растворился в тумане Багряного моря, как титан быстрыми шагами направился вглубь острова. Здесь в сосновой роще кипела работа. С хрустом валились наземь столетние деревья, визжали пилы, стучали топоры. Крон подошел к стоявшему на взгорке Ахиллу.
— Он уплыл.
Герой повернул голову навстречу титану.
— Он ничего не заподозрил?
— По-моему, нет.
— Хорошо. — Ахилл едва заметно усмехнулся. — Этот болван Аякс чуть не проболтался.
— Где он сейчас.
— Патрокл и Идоменей окунули его головою в источник, после чего я поставил его на самую тяжелую работу — подавать бревна. Вон он, старается загладить вину, шельма!
Из-за кустов показался Аякс, несущий на плече здоровенное бревно. Он передал свою ношу Протесилаю и Гектору и вновь исчез. Герои быстро обтесали ствол топором и присоединили его к мириаду крепкодревесных собратьев, сложенные в гигантские штабеля, вокруг которых ходили грозно скалящиеся тигры. Наступит день, и из этих бревен будет сбита лестница. По ней узники мертвого острова поднимутся к небу и пробьют перегородку, отделяющую этот мир от Тартара.
Ведь только глупцы полагают, что рай находится над их головами. Его место на самом дне, ниже мрачных казематов подземного царства, ибо только здесь можно надежно спрятать тех, кто оставили о себе добрую память в мире людей. Отсюда не выбраться — так считали Зевс и олимпийцы. Герои же думали иначе. Поэтому они лезли наверх, хотя знали, что там тоже ад. Но их ад был хуже, ибо он отдавал патокой и из него не было возврата.
Наступит день, и они взорвут этот пресный мир, смешав его с хаосом Тартара. Герои мечтали об этом дне, жадно раздувая ноздри.
Они выпустят на свободу титанов и мечами проложат себе дорогу в мир людей — туда, где пылают пожары, льется кровь и любят страстные женщины. Они взорвут этот пресный мир!
Крон открыл глаза, отгоняя от себя сладостное видение мечты. Его тоже ждала работа — работа во сто крат труднее, чем изнуряющий труд героев. Он вернулся в свой дом и уселся в мягкое кресло. Сосредоточив взгляд на воображаемой точке на стене, он начал раскачивать маятник времени. Медленно, медленно — струйки липкого пота текли по лицу титана — он толкал усилием воли эту невообразимо тяжелую махину. И время поддавалось его напору и ускоряло свой бег. И не могло быть иначе. Ведь недаром Гея назвала своего младшего сына Кроном, что означает Время.
А Зевса тем временем нес поток повернувшей вспять реки. Грозно ревела вода, разбиваясь о невидимые в кромешной темноте подводные скалы. Где-то в мрачных подвалах громогласно перекликались сторожащие путь гекатонхейры. Зевс не обращал внимания на грохочущую симфонию подземных звуков. Перед его остекленевшими глазами стояло изображение, созданное кистью Крона. Рука! Рука, высовывающаяся из ничего. Где-то он уже видел эту изящную руку.
И сердце подсказывало, что ему еще предстоит увидеть ее!
6. Олимп. Фессалия — 1
Для того чтобы попасть в чертоги олимпийцев необходимо было миновать три охранительных барьера. Первые два проверяли светом и звуком, третий составляли стражи-тени — бестелесные существа, внешне похожие на сгустки тумана, принявшего вдруг человекообразную форму. Они не могли причинить нарушителю никакого вреда, но этого и не требовалось. Их задачей было поднять тревогу, все остальное должен был сделать дежурный бог.
Аполлон относился к теням с плохо скрываемой брезгливостью. Они были неприятны ему, и не только внешне. Судя по повадкам, тени прислушивались ко всему сказанному олимпийцами и немедленно доносил об этом. Кому? Аиду. Зевсу. А, может, еще кому-то. Почти все олимпийцы собирали друг на друга компромат, чтобы использовать его при первом удобном случае.
— Отойди, тварь прозрачная!
Аполлон с отвращением пнул тень, которая — так ему показалось — пыталась обнюхать его. Как и следовало ожидать, нога прошла внутрь эфемерного создания без всякого сопротивления, не нанеся ему никакого вреда. Аполлон слегка расстроился.
Накануне его преследовали сплошные неудачи. Оборвалась струна на кифаре, а кроме того он целый день домогался любви длинноногой девки, а в результате под вечер она выгнала его прочь. Видите ли, у нее отец строгий! Да плевал он на всех отцов, в том числе и на собственного. И времечко-то стерва подобрала — ровно после заката! Естественно, он не успел воспользоваться солнечным потоком и пришлось коротать ночь в дубовой роще, не имея на себе ничего, кроме легкого хитона. А тут еще и дождик пошел.
К-ха! К-ха! Проклятье! Кажется, начался кашель. Так можно и простыть. Нет лучше средства, чем вино, смешанное с медом.
Бог света поспешил на кухню, где суетились несколько поваров, точнее их теней, на время отпущенных из Тартара.
— Не забывай поливать жиром! — крикнул Аполлон тени, вертевшей рукоять огромного вертела, на который была насажена туша вепря.
Тень обернулась и без всякого выражения взглянула на бога света.
Что-то знакомое было в ее мутных глазах. Где-то Аполлон уже видел эту рожу. Но где? У Поликрата? [110]Или, может, во дворце Тантала? [111]Похоже, именно этот тип некогда изжарил беднягу Пелопса. Очередная шуточка Аида? Пакостная шуточка! Ну, если эта скотина сожжет мясо, то пожалеет, что его отпустили из Тартара!
110
Поликрат — тиран Самоса (538–522 гг. до н. э.). Превратил Самос в крупнейший экономический, культурный и военный центр своего времени. Был коварно схвачен и посажен на кол персидским сатрапом Оройтом.
111
Тантал — сын Зевса, царь горы Сипила близ Смирны (Малая Азия), пользовался благорасположением богов. Желая узнать всеведущи ли боги, Тантал убил своего сына Пелопса и накормил их его мясом. Боги заключили Тантала в Тартар и наказали его вечной жаждой и голодом — «танталовы муки».