Не отрывая взгляда от гнусной тени, Аполлон подошел к единственному живому существу — юноше, что размешивал в огромном золотом кратере вино. Это был Ганимед, любимец Зевса. За несравненную красоту и за кое-что еще, о чем обычно не говорили вслух, Громовержец подарил ему бессмертие.
— Привет, голубок! — Аполлон потрепал виночерпия по округлому заду. — Смешай-ка мне вина с медом.
— Без перца?
— А ну его! Не люблю все эти модные нововведения!
— Говорят, очищает кровь, — заметил Ганимед, наполняя вместительный килик чуть тягучей смесью.
— Нашел о чем заботиться!
Бог света залихватски опрокинул лекарство в рот.
— Ух, хорошо! Повтори!
— Что-то ты раненько принимаешь! — послышался голос из-за спины. — Не похоже на Аполлона. Неужто потерпел неудачу. Очередная Кассандра?
Аполлон обернулся. Перед ним стоял Дионис. Подняв в ораторском жесте руку, он продекламировал:
— Иди в Тартар!
— Только что оттуда.
— И что же ты там делал?
— Плясал с тенями. — Дионис изобразил танцевальное па, потом посерьезнел. — Говоря честно искал одного человечка, точнее двух.
— Кого, если не секрет?
— Если и секрет, то не от тебя. — Дионис с подозрением осмотрелся по сторонам. — Пойдем-ка поболтаем.
Бог света посмотрел, как идут дела у Ганимеда. Тот уже смешал вино с медом и собирался наполнить килик.
— Обожди мгновенье. Сейчас подлечусь…
— Да брось! Мне тут один царек пожертвовал бочку великолепного книдского. Я угощаю.
— Ну хорошо, — сказал Аполлон. — Ганимед, выпей за мое здоровье.
Виночерпий молча пожал плечами.
Уже уходя, Аполлон крикнул тени повара Тантала:
— Эй ты, поджариватель мальчиков, отрежешь кусок посочнее и принесешь на восточную веранду. Мы будем там.
Чтобы попасть в нужное место, им пришлось пройти через весь дворец. По дороге они едва не попались на глаза Гере. Аполлон предугадал возможность ее появления и утащил спутника за колонну. С этой интриганкой следовало держать ухо востро.
Восточная веранда была обшита кипарисовыми досками. Нагретые солнцем, они издавали резкий пряный запах. Аполлон упал в плетеное кресло, смежил веки и принялся впитывать в себя живительное тепло. Дионис, уже свыкшийся с обязанностью вечного организатора застолий, извлек из ничто бочку и пару ритонов. Последним появился нож. Вогнав лезвие в середину бочки, Дионис проделал дыру и наполнил ритоны. В воздухе повеяло ароматом вина.
— Вино и солнце! Что может быть лучше! — воскликнул бог вина.
— Солнце и вино! — приоткрыв глаза, ответил Аполлон.
Они внимательно, с оттенком вызова посмотрели друг на друга.
Им не стоило ссориться. Они были равны по силе и весьма схожи характерами. Недаром по традиции год делили на две части, одну из них посвящая богу света, другую — богу веселья. Олимпийцы, а вслед за ними и люди считали Диониса и Аполлона символами двух начал. Аполлон был символом строгой, равносторонней гармонии, четко отмеряющей какой мазок наложить на ту или иную часть полотна вселенной. Он создавал свой мир трезвостью ума. Дионис, напротив, был весь во власти стихий. Его мир, шедший от сердца, был наполнен оргиями и весельем, войнами и пароксизмами беззаветной любви. Это был хаос, но хаос созиданья. Войны, затеваемые Дионисом не шли ни в какое сравнение с кровавыми побоищами Ареса. Гулял он не теряя голову, а любя отдавался всем сердцем, но не разумом. У Диониса было очень умное сердце.
Сила ума и сердца обоих богов составляла равновеликую величину. Только у одного было чуть больше сердца, а у другого — ума.
— Зачем звал? — спросил Аполлон, первым отводя глаза. — Чтобы напиться? Ты ведь знаешь, что я никогда не напиваюсь с утра.
— А я наоборот — пью целый день, но, увы, никогда не бываю по-настоящему пьян, — рассеянно заметил Дионис. Он выпил вино и бросил ритон в воздух. Тот растворился в ничто. — Честно говоря, я не стал бы с тобой пить ради того, чтобы напиться. Ты очень скучный собутыльник.
— Спасибо! — криво усмехнулся Аполлон.
— Не за что. Искренность — моя ахиллесова пята. Хочу поделиться с тобой одной новостью.
— А сколько ей лет?
— Пять дней, — не обращая внимания на подковырку серьезно ответил Дионис. — Друг наш Пан, который столь прекрасно играет на свирели, поведал мне, что Афо, кажется, нашла себе избранника.
Аполлон привстал.
— Врешь!
— Не более, чем шучу.
— Кто он?
Дионис ответил не сразу. Он извлек из воздуха исчезнувший мгновение назад ритон, наполнил его вином и медленно, испытывая терпение Аполлона, осушил до дна. Бог света молча ждал. Наконец ритон вернулся в ничто.
— Тебе о чем-нибудь говорит имя Диомеда?
— Фракийский царек, которому проломил голову Геракл.
— Нет. Был еще один. Он некогда блистал под Троей.
Аполлон на мгновение задумался, потом нерешительно выдавил:
— Да-да… Кажется, припоминаю.
— Это он пометил Афо и Ареса.
— Точно. Теперь вспомнил!
— Ты когда-нибудь его видел?
— Нет. А что?
— Ничего. — Дионис устроился поудобнее. — Пойдем дальше. Ты был знаком с Ясоном?
Аполлон задумчиво пожал плечами.
— Я конечно слышал о нем, но судьба никогда не сводила нас.
На лице бога веселья появилась довольная усмешка.
— Так вот к чему я клоню. На днях со мной связался Пан и сообщил, что к нему в рощу приходил человек, в котором он признал Ясона.
— Ну и что?
— А то, что он должен был умереть много веков назад!
— Любопытно… — протянул Аполлон и почесал безупречно правильный нос.
— Пану это тоже показалось любопытным. Ясон заставил его связаться с дворцом. Громовержца не было. На связи сидела Афо. Естественно с ее любопытством она не смогла отказать себе в удовольствии поглазеть на героя, о котором так много слышала и который вдруг воскрес из мертвых. Она примчалась в Мессению. Но тут случилось еще более удивительное. Она признала в этом человеке Диомеда. Хоть он и был без бороды, но, согласись, трудно забыть лицо того, кто поразил тебя ударом копья.
— Любопытно! — Аполлон оживился.
— А сейчас ты узнаешь о том, что тебе будет наименее приятно…
— Не тяни! — процедил бог света.
Дионис неопределенно хмыкнул.
— Наша распрекрасная Афо по уши влюбилась в этого самого то ли Ясона, то ли Диомеда.
Аполлон затряс красивой головой, словно отгоняя наваждение.
— Но этого не может быть. Они оба умерли!
— И я так думал. Я не поверил ни Пану, который будто бы признал Ясона, ни Афо, которая, по словам Пана, признала Диомеда. Я решил разобраться в этом деле сам и для этого отправился прямиком к Аиду. Ну и мрачное же местечко! Пришлось поставить хозяину Тартара две бочки отличного вина. Для себя берег. Фалернское, урожая тридцатилетней давности, и книдское. Ты знаешь, он хлещет…
— Ближе к делу! — рявкнул Аполлон.
— Хорошо, хорошо. Не нервничай! Короче говоря, — сделав паузу, Дионис осушил третий ритон, — в его подвалах не оказалось ни Ясона, ни Диомеда. И оба они не числятся в приходных книгах. Выходит, никто из них на самом деле не умирал. А вернее сказать, их вообще не было. Был человек, именовавший себя Ясоном, потом Диамедом. Этот человек или, кто он там есть на самом деле, время от времени распространял слухи о собственной гибели и преспокойно присваивал себе другую судьбу.
— Но каким образом он сумел столько прожить?
— А как живем мы?
— Гея и Кронос даровали нам бессмертие.
— Да ладно тебе, — протянул Дионис, махнув рукой. — Не повторяй идиотских сказок! Зевс, может быть, и бессмертен. О нем совсем иной разговор. А мы по одному исчезнем. Вот скажи мне, когда ты в последний раз видел Геракла?