Послышалось грозное жужжание и в щиты спартиатов с лязгом ударились первые стрелы. По команде Леонида первый ряд гоплитов опустился на левое колено, прикрывая щитами себя и ноги гоплитов второго ряда. Воины, стоявшие дальше, подняли щиты над собою, отбивая стрелы, падающие сверху. Получилась непробиваемая стена, ощетиненная двумя рядами копий. Мидийцы как-то стреляли, надеясь найти щель в фаланге, но убедившись, что не могут принести эллинам никакого урона, убрали луки за спину и взялись за копья. Они подступали медленно, устраненные безмолвной неподвижностью спартиатов. Когда до бронзовой стены осталось не более десятка шагов мидийцы нестройной толпой бросились вперед, надеясь разорвать неприятельский строй дружным натиском.
Спартиаты встретили врагов ударами копий. Древко эллинского копья, сделанное из прочного кизила, примерно на локоть длиннее мидийского; это давало лакедемонянам определенное преимущество. Десять мидийцев ударили копьями в щиты присевших на колено эллинов и тут же рухнули, сраженные замертво. На смену им пришли другие, завязалась сеча. Варвары беспорядочно лезли на спартиатов и падали замертво. Звенел металл, летели копья, бросаемые мидянами через головы сражающихся товарищей. Гоплиты не отступали ни на шаг, поражая врагов с четкостью хорошо отлаженного механизма. Отчаявшись пробить брешь в фаланге, некоторые мидийцы пытались зайти сбоку, но едва они сходили с дороги, как тут же попадали в вязкую соленую кашу и уже не могли выбраться из нее, так как их место на твердой земле к тому времени занимали новые воины.
Вскоре на дороге образовался вал из тел сраженных мидийских воинов. Среди спартиатов не было ни убитых, ни даже раненых. Понукаемые сотниками, которых можно было отличить по серебряным эфесам мечей, варвары стали стаскивать трупы в воду, освобождая место для новой схватки. Эллины не препятствовали им.
Убрав убитых, мидийцы бросились в новую атаку. Спартиаты отразили и этот натиск, нагромоздив перед собой еще один вал из трупов. Это повторялось не единожды, пока Леонид не решил, что пора сделать игру более интересной. Выждав момент, когда варвары ослабили натиск, в очередной раз занявшись уборкой трупов, царь прокричал:
— Назад!
Заранее предупрежденные об этом маневре, воины начали пятиться, а затем и вовсе побежали назад, открывая врагу путь в ущелье. В первое мгновенье мидийцы не поверили своим глазам. Потом они радостно завопили и устремились вдогонку за струсившими эллинами. Спартиаты достигли второй линии и, пройдя сквозь нее, скрылись за спинами товарищей. Вместо бегущих врагов мидийцы вдруг увидели еще одну сверкающую стену. Но теперь она не защищалась, а готовилась к броску. Едва варвары заполнили освободившуюся часть ущелья, царь вскинул меч и прокричал:
— Вперед!
Эллины дружно бросились на неприятелей. На лицах мидийцев, уже почти поверивших в свою победу, появилось замешательство. Передние замедлили шаг и попытались остановиться, но толпа напирала, толкая их прямо на копья бегущих гоплитов. Удар бронированных воинов был страшен. Сверкающая стена в едином порыве подмяла под себя несколько сот врагов. Остальные ударились в бегство, не помышляя о сопротивлении. Стремясь побыстрее вырваться из ущелья мидийцы мешали друг другу, а эллины безжалостно поражали их ударами в спину. Многие устремлялись в море и накрепко увязали в жидкой грязи. Они стали добычей пельтастов[221], бежавших вслед за гоплитами.
Преследование было прекращено лишь когда эллины вернулись на место, какое занимали до своего ложного отступления.
И вновь стена из ста гоплитов перегородила ущелье. Варварам надо было начинать все сначала.
Мидийцы в этот день ходили в атаку еще трижды. Эллины снова и снова заманивали врага до второй линии обороны и безжалостно истребляли. Пестрые хитоны варваров сплошь покрыли землю, так что защитники ущелья ступали по трупам. Эллины же потеряли всего десять человек, около тридцати было ранено.
К полудню мидийцы выдохлись, а Артабан велел киссиям сменить их. Киссии были отважны и смекалисты. Они пытались действовать хитростью. Часть варваров полезла на скалы, прочие несли с собой бревна и камни, желая замостить гать и увеличить фронт битвы. Однако оба эти плана потерпели полный крах. Киссиев, что пытались подняться на Каллидром, обратили в бегство опунтские локры, бревна и камни потонули в грязи, так и не сделав дно залива более твердым. Словно вознаграждая врагов за эту неудачу, эллины вновь оставили Деметрины ворота и отступили вглубь ущелья. На этот раз они отошли еще дальше, аж до самой стены. Киссии поспешили воспользоваться предоставленной им возможностью. Теснину заполнило неисчислимое множество воинов, часть которых сидела на конях. Пестрые, покрытые сверкающими медными чешуйками хитоны раскрасили мертвую землю в яркий цвет. Принесли лестницы, и возглавлявший варваров Анаф приказал начать штурм.
К стенам подступили сотни лучников. Под прикрытием смертоносного дождя воины начали карабкаться на каменную насыпь. Эллины поражали их сверху ударами копий, бросали дротики, пускали стрелы. Сотни варваров падали к подножию стены, образуя вал из окровавленных тел. Прочие остервенело лезли по этим трупам, чтобы через мгновение присоединиться к ним с пробитой грудью или разрубленной головой. Киссии были полны отчаянного мужества, но им были преисполнены и эллины. Защищенные прочным доспехом, имея большой щит и длинное копье сыны Эллады превосходили врагов в рукопашной схватке. Бронзовые латы пелопоннесцев выдерживали удары мечей варваров, легкие камышовые стрелы застревали в прочных щитах. Закаленная сталь копий и мечей эллинов насмерть поражала врагов. Обшитый медными пластинками хитон не был преградой для отточенного острия, войлочные митры не спасали от рубящего удара, щиты не выдерживали долгого знакомства с эллинским клинком и разлетались. Несметное множество киссиев полегло пред каменной преградой, лишь изредка меж пестрыми хитонами варваров можно было заметить красно-бронзовый доспех эллина.
221
Пельтасты — у эллинов легкие пехотинцы, вооруженные луками, дротиками и щитами-пельтами.