Еще раз киммериец слышал о стране амазонок от негра-каннибала из Дарфара. Когда тот рассказывал о своем пребывании в Амазоне, его толстые руки, погубившие не один десяток жизней, мелко дрожали.
Последний рассказ об этой загадочной стране Конану довелось слушать совсем недавно. Его дворец посетил бежавший с Черного континента жрец-миссионер, возмечтавший обратить дикие племена в приверженцев Митры.
Жрец не собирался посещать лежащий на самом краю мира Амазон. Его планы не шли дальше Дарфара и Кешана. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Во время путешествия в столицу Кешана Кешию караван, к которому он присоединился, подвергся нападению разбойников из черных королевств. Большинство захваченных в плен путников были тут же умерщвлены, однако жреца оставили в живых, как он понял позднее, из-за белого цвета кожи.
Разбойники обменяли жреца на мешочек золотого песка. Так он оказался в рабстве у амазонок. Несчастному пришлось претерпеть немало мук, о которых жрец рассказывал не слишком охотно, прежде чем он и еще двое невольников сумели убежать в Зимбабве, а затем через Иранистан, Туран и Котх вернуться в западные королевства.
Конан со стыдом вспомнил, что посмеялся над рассказом жреца, хотя и приказал одарить его серебряной цепью.
Теперь легенда, в которую он упорно отказывался поверить, превратилась в реальность.
Издалека донесся рев труб. Конан поднял голову и прищурил глаза. Из джунглей, словно по волшебству, появились сложенные из белого известняка стены. Это был единственный город Амазона Аржум.
Город был невелик и грязен. У киммерийца создалось впечатление, что весь он состоит из вытянутых каменных домов, весьма смахивающих на казармы, жалких лачуг и многочисленных конюшен и яфантариев. Конан не заметил ни одного кабака, ни одного дома с красным фонарем. Это было вполне объяснимо. Ведь кабаки и бордели существуют для мужчин, а последние не пользовались в этом городе почетом.
В Аржуме с высоко поднятой головой ходили лишь женщины. И мужчины, приученные смотреть в землю, с немалым изумлением взирали на голубоглазого великана, гордо восседавшего на стройном рыжеватом жеребце.
Небольшой дворец царицы Амазона не шел ни в какое сравнение с величественными хоромами аквилонского короля в Тарантии. Стены его были сложены из мягкого розового туфа, крыша выстлана обычной черепицей. Внутренняя отделка покоев также была весьма скромной. Здесь не было ни массивных мраморных колонн, ни серебряных ваз, ни статуй из электрона. Внимание царя привлекли лишь залы, отделанные черным деревом, но оно в этих краях росло в изобилии и не представляло особой ценности, как, скажем, в Аквилонии или Немедии. Кроме того определенный интерес представляли изящные каменные статуи, созданные скорей всего руками невольника из Офира.
Тотчас по прибытию во дворец Конана отвели в небольшую комнату и объявили, что он должен дожидаться воли царицы. Киммериец не стал протестовать, понимая, что это бессмысленно. Он забрался с сапогами на устланное тигровыми шкурами ложе и стал насвистывать веселый мотивчик, подхваченный им некогда у пиратов черного побережья. При этом он размышлял, что за сила забросила его в лежащее на самом краю земли государство.
Королю были известны лишь два колдуна, чья магия могла переместить человека в пространстве. Это были Пелиас, который помог Конану одолеть могущественного Тзота-ланти, и Хадрат, овладевший волшебным камнем, известным как сердце Аримана. Но Пелиас был добрым союзником короля Аквилонии, а Хадрат, по слухам, отошел от дел. По крайней мере у него не было причин, чтобы доставить Конану крупные неприятности. Значит, появился еще один маг, владеющий тайным искусством Стигии или Ахерона.
Думы киммерийца прервал легкий стук в дверь. Вошел слуга — невысокий человечек с восточными чертами лица и обритой головой. Он поставил перед королем поднос с едой и собрался было уйти.
— Эй! — окликнул его Конан, хватая за тощий локоть. — В этом королевстве мода на убогую одежду?
Слуга, как и другие мужчины, виденные киммерийцем, был облачен лишь в узкую набедренную повязку.
Человечек затрясся. Он покорно стоял на месте, понимая, что не в силах вырваться из могучих рук гиганта, но не говорил ни слова.
— Ты глухой?
Понял или не понял слуга суть вопроса, но он отрицательно покачал головой. В этот миг в комнату заглянула одна из охранниц, обеспокоенная слишком долгим отсутствием посыльного. Не говоря ни слова она подошла к человечку и наградила его могучим подзатыльником. Тот не удержался на ногах и со всего маха ударился в стену. Женщина занесла руку для нового удара, но Конан перехватил ее за кисть.
— Ты что, ополоумела?
Стражница попыталась освободиться, но с таким же успехом можно было попробовать вырвать вековой дуб, выросший на камнях Асгарда. Тогда она позвала на помощь. На ее крик прибежали пять или шесть воинственно настроенных девиц, тут же направивших на киммерийца луки. Тот неохотно отпустил пленницу.
— Запомни! — веско произнесла она, обретя свободу. — Ферул никогда не должен прикасаться к госпоже без ее разрешения. За ослушание смерть!
Киммериец пожал могучими плечами и послал девиц в путешествие за море Вилайет. В его стране относились к женщинам с должным почтением, но никогда не переступали в нем разумных границ. Охранницы заметно оскорбились, но препираться не стали. Награждая слугу тычками, они вышли из комнаты, оставив варвара в одиночестве.
Теперь Конан мог уделить внимание трапезе, которая оказалась сносной, хотя и не столь обильной, как у него дома. Здесь были здоровенный кусок мяса, сыр, плоская лепешка и кувшин вполне приличного пива. Конан проглотил все это в считанные мгновения. Затем он вновь устроился на ложе и приготовился продолжить изучение паутин на потолке.
Однако не успел он досчитать до трех, как в комнату вошла молодая девушка. Она отличалась от прочих нежными чертами лица и стройной девственной фигуркой. В ее серых глазах проскальзывала беззащитность, что так привлекает сильных мужчин. Рассматривая чуть зардевшееся от смущения лицо, Конан подумал, что не прочь потолковать с ней о звездах где-нибудь в укромном уголке.
— Меня зовут Опонта, — тоненьким голоском произнесла гостья. — Я спутница царицы Сомрис. Я пришла передать тебе приглашение царицы явиться на пир.