— Я так не считаю. Каждый выбирает свою судьбу.
Леониду надоело стоять и он присел на свой плащ. Леда приблизилась к нему вплотную. Теперь их лица оказались на одном уровне — столь царь был огромен, а девушка — миниатюрна — и атлант смог в полной мере оценить красоту гостьи.
— Ты стала еще прекрасней, — сказал он.
— Мне приятно услышать это именно от тебя. Я хочу помочь.
— Ты станешь уговаривать меня оставить моих воинов и уйти с тобой?
— Вовсе нет. Одно твое слово и я уничтожу мидийское войско.
Юльм с интересом взглянул на девушку.
— Ты и впрямь можешь сделать это?
— Да.
Тогда он покачал головой.
— Нет. Это означало бы признать, что я слабее их. А кроме того это было бы несправедливо по отношению к мидянам. Я желаю равного боя.
— Ничего себе равный! — с искренним возмущением воскликнула девушка. — На каждого твоего воина приходится по тысяче врагов!
— Не так много.
— Да, — согласилась она, — при условии, если бы ты имел под началом тысячу Конанов. Но ведь они обычные люди, пусть даже готовые умереть.
Леонид молчал, не зная, что возразить.
— Решай быстрее, — поторопила Леда. — Светает.
— Нет, — сказал Атлант. — Я не хочу играть в подобные игры. Это битва людей!
— Ну хорошо. Тогда хотя бы возьми вот это. — Девушка извлекла бластер и протянула его Леониду. Тот решительно отказался от соблазнительного подарка.
— Не нужно. У меня есть меч. Еще тот. Помнишь, какие выковывал Грогут.
— Помню, — сказала Леда и Юльму показалось, что ее глаза затуманились легкой печалью. Но может быть, это только показалось. — Отличные были клинки!
— Да, отличные, — согласился атлант.
Леда вздохнула.
— И все же жаль, что умрешь именно ты. Проводи меня до горы. Я оставила там свой телепортатор.
— Ладно. Только давай выйдем здесь. — Юльм указал рукой на заднюю стенку шатра.
— Ты не хочешь, чтобы меня видели?
— Да, я не хочу, чтоб воины знали, что в эту ночь у меня была женщина.
— У тебя ее не было, — грустно улыбнулась Леда. — Хотя могла бы быть! Режь!
Юльм рассек ножом холстину, и они выбрались сквозь образовавшуюся щель наружу. Светало. Звезды растворились в молочной дымке, ползущей с горных вершин. Из мидийского лагеря долетали крики часовых.
— Их пять тысяч, — внезапно произнесла Леда. — Они ударят вам в спину.
— Я знаю, — сказал Юльм. — Мы повернемся к ним лицом.
— Ответ, достойный завершить фарс.
Леда произнесла эту фразу со злобой. Больше она не сказала ни слова. Они незаметно прошли через посты. Часовые-феспийцы мирно спали. Леонид не стал будить их, хотя в иной раз подобная беспечность вызвала б его гнев. Сегодня бдительность была уже ни к чему.
Коробка телепортатора лежала в дупле вяза. Леда извлекла ее и испытующе посмотрела на Юльма. Он понимал, что еще не поздно, что скажи заветное «да», и он, и тысячи забывшихся в тяжелом сне воинов останутся живы. Но он не сказал «да». Леда простилась с ним взглядом, коснулась рукой телелуча и исчезла. Телепортатор остался лежать на траве, искушая. Тогда Леонид поднял его, широко размахнулся и швырнул эту последнюю надежду на спасение в глубокую щель, рассекавшую горный склон.
Ночь прошла, и наступал день.
Последний день лета.
8. Гибель богов — 3
Громовержец и сохранившие ему верность боги находились в небольшом сооружении, располагавшемся на западной оконечности вершины Олимпа. Данное сооружение было воздвигнуто, когда дворца Олимпийцев не было и в помине. Круглое, без единого окна или двери, оно напоминало диковинный восточный храм тех таинственных религий, которые канули в небытие еще до эпохи пирамид. Но это был не храм, а оборонительная башня, называемая Белой Сферой.
Уже один внешний облик Сферы навевал мысли о ее неприступности, что вполне соответствовало действительному положению вещей. Строение это, облицованное пепельно-серебристым мрамором, было укреплено тремя оборонительными энергетическими поясами и напичкано сложнейшим оборудованием и запасами продовольствия и воды. Оно могло выдержать долгую осаду, атаку энергетическими или психотропными лучами и даже термоядерный взрыв средней мощности; ее невозможно было уничтожить водой или плазмой. Белая Сфера являлась командным пунктом, с которого Зевс мог руководить действиями против врагов, если ситуация выходила из-под контроля.
Настоящая ситуация как раз подходила под определение выходящей из-под контроля. Восставшие боги усиливали свой натиск. Волны, посылаемые Посейдоном, все яростнее накатывались на Олимп. Борей с большим трудом справлялся с ними. Вдруг ни с того, ни с сего взбунтовался добродушный Зефир. Он напал на своего брата, и они сцепились в яростный воющий клубок, сметающий дома и вырывающий из земли деревья. Владыка океана воспользовался этим и быстро перебросил в Фермский залив воды Фракийского моря. Мутная жижа затопила прибрежные луга и вскоре доползла до середины каменной груды Олимпа. Перепуганные нашествием морской стихии стада диких коз устремились на равнины Фессалии. Они не обращали внимания на тигров, пытавшихся остановить их бегство. По приказу Афины вновь двинулись в атаку легионы гадюк. К ним присоединились морские змеи, поднявшиеся из пучины. Большинство тигров погибли от ядовитых укусов, прочих захлестнула вода. Тогда Артемида пустила в ход стаи ястребов. Пернатые бойцы бились до последнего и пали, опутанные комками шипящих гадов.
Но это была лишь прелюдия к решительной схватке. Обе стороны понимали это и концентрировали силы. Все должно было решить прямое столкновение богов.
Зевс казался совершенно спокойным. Даже в самые тревожные мгновенья на его лице нельзя было заметить и тени растерянности или испуга. Громовержец так быстро принимал контрмеры, что казалось, он предвидит каждый ход своих противников.
Используя энергетические преобразователи, Зевс окутал вершину Олимпа мощнейшим силовым полем, пробиться через которое не могли ни волны, ни змеи. Это было удивительное зрелище, когда вода, дойдя до определенной отметки, вдруг приостановила свое наступление на скалы и начала заполнять эфир, обрисовывая контуры невидимого колпака, которым была защищена резиденция богов. Наступавшие на Олимп гадюки погибли вместе с немногими не успевшими спастись бегством козами и тиграми. Морские змеи поднимались вместе с волнами, шипя и бросаясь в ядовитом уколе на прозрачную стену купола.