— Я знаю, что за тобой кто-то стоит, — прошептал Зевс, едва шевеля губами. — Кто?
— Тот, кого тебе никогда не победить, — ответил Загрей на вопрос, которого не слышал.
— Ты полагаешь, что, обретя Первоключ, получил в свои руки Силу?
Загрей молча склонил голову. Зевс почувствовал, как огненная волна давит на его плечи. Он разбросал ее в стороны усилием воли и прохрипел:
— Вы лишь жалкие артефакты, созданные мною!
— Уже нет!
Владыка Олимпа рванул петлю туго обхватившей шею хламиды.
— Сейчас я проверю это!
Вытянув перед собой скрещенные руки, Громовержец стал собирать силу. Он вытягивал ее из безбрежного Космоса, сматывая в тугой клубок. Это было нелегкое занятие. Дыхание Зевса участилось, по лицу пробегали судороги. Загрей не мешал ему, так как верил в силу своего Ключа. Зевс же знал пределы этой силы и потому собирал энергию до тех пор, пока не уверился, что она превзошла мощь, заложенную в Первоключе. И когда он посчитал, что обретенной энергии вполне достаточно, то слепил из нее большой огненный шар, уютно устроившийся на ладони. Шар этот был величиной не более спелого апельсина, но в нем заключалась мощь целого океана или мириад раскаленных Санторинов. Теперь Громовержец мог одним движением руки превратить в пепел вершину Олимпа вместе с восставшими артефактами. Но он не стал делать этого, так как понимал, что доказать свое превосходство может лишь вернув солнце на прежнее место, вернув ночь. Он должен был вернуть время, похищенное Загреем. Настроившись на созданный им Ключ, Зевс направил энергетическую спираль вдоль земной оси, заставляя планету вращаться обратно — с Востока на Запад. Земля едва заметно вздрогнула, и через миг солнце начало плавно скользить за спину Зевсу, и на полу появилась его все увеличивающаяся в размерах тень.
Тогда Загрей и Атлант взялись за руки и подняли вверх Первоключ, заставляя Землю крутиться обратно. Земля вновь заколебалась и остановила свой ход. Зевс прибавил мощи в свою спираль. Его противники ответили тем же. Тянулись мгновения. Энергетические спирали яростно боролись между собой. Эта борьба отражалась на лицах их создателей. Загрей покраснел, на висках его вздулись багровые жилы. Лицо Атланта, напротив, было мертвенно бледно, словно титан пытался передать свою энергию Ключу. Зевс выглядел бесстрастным. Напряжение выдавали лишь струйки едкого пота, текшие по окаменевшим скулам.
Противостояние продолжалось довольно долго. Зрители, застыв, следили за этой борьбой. Внезапно Атлант пошатнулся и упал. Загрей обхватил свой Ключ обеими руками, сосредоточив все усилия на том, чтобы разрушить энергетическую спираль, созданную Зевсом. Но мощи Первоключа было явно недостаточно, чтобы одолеть своего новорожденного собрата. И солнце вновь начало свой неестественный бег, устремившись к Востоку. Стоявшие за спиной Загрея артефакты попытались прийти ему на помощь, ударив по Зевсу энергетическими сгустками. Однако тот не только отразил это нападение, но и создал ударную волну, повергшую артефактов наземь. Устоял лишь один Загрей, чей оборонительный контур был усилен мощью Первоключа.
Солнце неотвратимо приближалось к линии восхода, когда вновь появилась Огненная сила. На этот раз была задействована вся ее мощь, и мощь эта превосходила силу Ключа, созданного Зевсом. Пожалуй, она превосходила мощь обоих Ключей. Она была столь огромна, что Зевс понял: ему не под силу создать мощь, способную противостоять Огненной силе. Его Ключ начал жечь ладони, грозя испепелить оборонительный контур. Еще несколько мгновений подобной борьбы и энергетическое поле бога должно было разлететься. Зевсу пришлось закончить поединок. Он поспешно свернул спираль, и солнце тут же вернулось в зенит.
Огненная сила победила Громовержца, но исход битвы еще не был решен. Швырнув оранжевый шарик вверх, возвращая таким образом энергию Ключа обратно в Космос, Зевс взялся руками за кожу лба и стал медленно сдирать ее, открывая свое истинное лицо.
Оно было ужасно. Ужасно не тем, что в нем не было ничего человеческого. Это было лицо создания, познавшего бесконечный холод Космоса и служащего этому холоду. Бездонные черные глаза уставились на артефактов, обрекая их на смерть. Минует несколько мгновений, и все они исчезнут. Несколько мгновений… Они минули, но ничего не произошло, так как тот, что звался Загреем, также сорвал свою маску и смотрел на врага бездонными черными глазами. Это была ужасная дуэль. Противники скрестили свои испепеляющие все живое взгляды, стараясь уничтожить то, что у людей именуется душою. У этих созданий не было души, однако они тоже были смертны. И смерть эта была более страшной, ибо обрекала их жизненную суть на вечное блуждание между звездами. Враги не могли ни на мгновение оторвать своих взглядов, потому что тот, кто делал это первым, проигрывал. Они смотрели в глаза друг другу, и облик их начинал меняться: лицо принимало острые хищные черты, тело и конечности вытягивались, затем покрывались прозрачной пленкой то ли пурпурного, то ли синего, то ли темно-изумрудного цвета. Но скорей всего она была черной. Черной. Черной. Черной…
Афо, как и все прочие, не дыша следила за этим поединком. И вдруг в голове ее ясно прозвучали слова. ТОАЛЕР'ГАЭ, КОМАНДОР. И она признала в Дионисе-Загрее СУЩЕСТВО, что говорило с ней на горе Каллидром. Сейчас СУЩЕСТВО было не столь самоуверенно и дрожало от напряжения, но все же это было оно. И хотя тот, кого она считала Зевсом, еще не проиграл, Афо подбежала к нему и крикнула. Звонко и отчетливо, мстя за себя и за тех, кто ей дорог, кто уже умер и кому предстояло умереть, когда взойдет солнце.
— Тоалер'гаэ, удачной ночи тебе, Стер Клин! — Афо поняла смысл этих слов, едва только произнесла их. Удачной ночи…
И в тот же миг тот, кто был Зевсом, страшно закричал. В его крике были боль и мука. А еще отчаяние проигравшего. И небо над Олимпом разверзлось огненными сполохами. И земля содрогнулась в нервном пароксизме, выбросив вверх фонтаны огня и грязи, поглотившие гору огромным непроницаемым вихрем. Этот вихрь выл мириадами голосов, порожденных глотками пришедших из уголков Вечности демонов, многие из которых были мертвы, но сладостно выли, не зная об этом.
Потом все исчезло. Потом осела земля, а огонь вернулся в толщу скал. И наступила ночь, ведь на земле в это время должна была быть ночь. Удачная ночь…