упрямства сопротивляться мне… Но, опомнившись, я схватил его за руки, отнимая их от его лица,
открывая его глаза силой…
– Ты пойдешь со мной! Ты увидишь его – Зверя, приходящего с бурей! Увидишь Ангриффа!
Увидишь таким, каким вижу его я! Таким, каким видим его мы все! Таким, какой он есть –
Ангрифф!
Запись №8
Грелл, пасмурно молча, но не переча, заложил упряжку, не заменив лишь головного – старый
Форфирд, хоть и устал после сложного перехода, снова первым пойдет, а замкнет юная Ангст,
заарканенная и заезженная мной с месяц назад… Это плохая упряжка, но выбора у меня нет –
другие, ходившие сегодня, звери еле держатся на ногах… Дйерв смерил меня суровым взглядом…
– Не следует начинать Страшным и кончать – Страхом…
– Я не могу перепрячь Ангст – она замыкает… И – к черту!
– Не будь таким заносчивым, Олаф. Она тебе еще себя покажет…
18
– Ничего она мне не покажет, кроме страха, когда увидит мой бич! Пошли!
Я спустил трескучий заряд, отключаясь от линии связи, взлетая на поднявшуюся и
тронувшуюся платформу… Ханс, покорно взявшийся за поручни, проводил отдаляющуюся базу
тоскливым взглядом… А я спустил очередной разряд, гоня зверей в простертую перед нами
пустыню, держа курс к едва видимым на горизонте скалом…
– Видишь этот горный пик, блистающий снегами в поднебесье, – это Тилл-Фйэлл… Мы
направляемся к нему…
– В горы?..
– Вверх… На самую высокую вершину… С нее виден вечно сияющий во льдах маяк – царство
охотников – Хантэрхайм…
– Я знаю про эту северную крепость, сравнимую с одним Ивартэном.
– Хантэрхайм мощен, как Ивартэн, но нет ничего сравнимого с ним – с Хантэрхаймом…
– Ты служил в этой крепости?
– Нет – в Штормштадте. Это одно из северных укреплений Хантэрхайма… Это укрепление еще
называют “ветроломом” из-за нестихающих бурь… С вершины ты увидишь и Штормштадт…
– Олаф, но сейчас стемнеет…
– Хантэрхайм сияет и днем, и ночью…
– Остановись, Олаф… Не надо дальше…
Ему в ответ мой бич спустил разряд, разлетевшийся искрами по хребтам снежных тварей,
несущихся к промерзшим скалам… Все быстрее – к горам, все ближе горы… Все выше пики
скальной гряды, все вверх… Все темнее ночь, все ярче звезды… Все тяжелее дышат почерневшие
косматые твари… Все холоднее ветер… И все злее его зов… Ангрифф! Он идет за мной! Он идет
следом!
– Ты слышишь его?.. Он поднимается…
– Я ничего не слышу, Олаф… Только ветер… Здесь такой сильный ветер…
– Он здесь… Он идет следом, взбирается на Тилл-Фйэлл…
– Остановись, Олаф… Эти звери устали… Они упадут – сорвутся вместе с нами…
– К рассвету Грелл и Дйерв будут здесь… К рассвету они взойдут на Тилл-Фйэлл…
– Что ты задумал, Олаф?..
– Мы убьем Зверя. Зверь останется здесь – его погребут снега у подножия Тилл-Фйэлл… а нам
будут светить звезды с его вершины…
Знакомой тропой обогнув ущелье, чернеющее в слабом отсвете фонаря, я вывел зверей на
узкую обледенелую площадку у острия Тилл-Фйэлл… Я опустил платформу, отключая подачу
энергии, и указал бойцу Штрауба звезду, сияющую ярче других…
– Смотри, это Хантэрхайм…
Мы молча смотрим на бьющие в небесную пропасть лучи, испускаемые поднятыми над
снежной пустыней ледяными иглами – башнями Хантэрхайма… Среди этого лучистого свеченья
особенно ярко блистают пограничные вышки “хранителей”, смотрящих в снежную пустыню
неспящими глазами… Но в темном небе разгорается хрупким переменчивым светом северное
сияние, окружая нас зыбким мерцанием, вынуждая скрываться от всевидящей техники
Хантэрхайма… Как только мы вошли во тьму, оно явило нам Зверя, вышедшего из темноты…
Я разрядил бич, прогоняя Ангриффа во мрак, обратно… Но он остался здесь, ждать и
смотреть… А Ханс, взглянув на него с непонятной мне грустью, уселся на опущенную платформу.
Он не выпускает из замерзших рук подключенного излучателя, но не озирается по сторонам,
высматривая скрытого мраком врага, а, затаившись, слушает тишину… Из него выйдет охотник…
хоть он и не боец Хантэрхайма…
Запись №9
В темном холоде горят только глаза – мои и Зверя… Только искрящий бич протянут мостом
через тьму между злых огней…
19
– Олаф, не надо… Ему и так страшно здесь – на холодной вершине, окруженной всеми
ветрами… Он устал бродить в пурге, ища укрытие и других скингеров… А ты его…
– Молчи, Ханс… Он пришел отомстить мне…
– Он пришел за этими зверями – он их знает… Он считает их своим отрядом – он ведь их
командир…
– Он лидер стаи…
– Олаф, но скингеры… У них не стаи, а стада – они не хищники и не птицы…
– Это дикие звери, Ханс. Они не жрут, но сжигают нас – свободных охотников… Только
солдаты системы называют стаи стадами… Они выходят на охоты с мощным оружием, со
специальной защитой, со сложной техникой… И называют стаи диких скингеров – стадами…
– Но ведь скингеры не злые… Они никого не трогают, когда никто не трогает их… И заботит их
только мох, который они едят, для которого они топят лед и греют бедную холодную землю…
Олаф, мшистый луг среди снежной пустыни и мохнатые звери – это хорошо…
– Хорошо. Но только, пока с этими мохнатыми зверьми не надо сражаться.
– Они защищаются… Это правильно, Олаф… Я знаю, что изначально скингеры были
запланированы не такими, что они должны были быть доверчивыми и беззащитными… Сначала,
когда их только сделали, они такими и были… Но они научились защищаться со временем… И это
правильно, Олаф…
– Что ты знаешь об этом?..
– Просто, я такой же, как они… Я ничего не знаю и мне страшно, хоть я и умею обращаться с
этим мощным оружием… Я, как этот зверь, боюсь тебя, Олаф… Но у меня нет никого, кроме
тебя… Мне некуда идти в этой снежной пустыне – я могу только быть рядом с тобой, зная что ты
погубишь меня…
– Зачем остаешься, если – знаешь?.. Я не держу…
– Я еще надеюсь, Олаф… Надеюсь на тебя, ведь на себя мне здесь надеяться и думать нечего…
– Ты прав. Ты один здесь ни на что не способен… Но не ровняй себя с этими тварями – они
созданы для белой мглы…
– А я создан для войны, Олаф… Но мне известно, как страшно оказаться посланным в бой, не
зная, что предстоит пройти, как преодолеть… Ты завел этих зверей в белую мглу среди чужих им
далей, связанных веревками, под ударами кнута, горящего злобой, – ведь ты был зол на них… а они
просто не понимают, не знают… Командир срывал на мне злобу, как ты на них, – только за то, что я
не понимал, не знал… Но я не хотел уходить от него, от взвода в лес к врагу, когда он прогонял
меня, заставляя идти… Он заставил… И я ушел – в темный бурелом…
– Ханс, ты… Он тебя в разведку послал, а ты…
– Я не понял, куда он меня послал… Я просто шел, пока меня не подобрали другие бойцы, а
потом – охотники…
– Неужто командиру послать, кроме тебя, некого было?..
– Некого…
– Перебили всех?..
– Не всех… Просто, остальные все, как и я, были – недоработанные…
– Нищает армия системы, раз таких бойцов воевать посылает…
– Нет… Просто, времени не было дорабатывать…
– Нищ тот, у кого нет времени. Не имеющий времени, не имеет и жизни.
Ханс перевел на меня тревожный взгляд…
– Олаф, я не знаю, что такое – время.
– Что-то вроде энергии пространства. Это измерение пространства… четвертое измерение.
– Я слышал, что их одиннадцать…
– Их – одиннадцать только при сложных расчетах, а при простых – всего четыре.
– Нет, я не понимаю…
– После об этом, не сейчас.