Когда мы вернулись на виллу, я сказал Сегу, что не хочу тащить с собой и его.
Он рассмеялся.
- Допускаю, что мне никогда не доводилось видеть такого фехтовальщика, как ты, Дрей - не доводилось и вряд ли когда доведется! Но я знаю еще кое-что: как бы ты ни был искусен в обращении с большим луком, со мной тебе не сравняться. А луки нам понадобятся, вот увидишь. Следовательно - я отправляюсь с тобой.
Он поглядел на меня с выражением, от которого потеплело на душе. Его голубые глаза, сиявшие на загорелом худощавом лице под нечесаной гривой черных волос, светились пониманием и решимостью.
- И, - добавил он небрежно, - мне тоже дорога твоя магна Делия.
На какой-то миг я просто лишился дара речи и мог только стиснуть ему руку. Я был не настолько глуп, чтобы произнести слова, которые готовы были вот-вот сорваться у меня с уст. Мол мне казалось, он будет только рад случаю уединиться с Тельдой, чье поведение все сильнее тревожило меня. Я искренне надеялся, что она, наконец, обратит свои взоры на Сега - хотя ни за что в мире (любом мире) не пожелал бы своему товарищу подобного бедствия... если б, он сам себе того не желал.
Вокруг меня царила политическая сумятица. Царица Лила искала силы и союзников в борьбе против улларской угрозы. Но я видел перед собой только одну цель: добраться до великой башни Умгара Стро и вернуть мою Делию целой и невредимой.
Я называл ее "моя Делия", а она меня - "мой Дрей", но говоря так ни я, ни она не рассматривали эти слова как заявку на право обладать друг другом, как собственностью. Скорее, тем самым и я и она признавали, что мы - две половинки единого целого.
Помимо своего обычного вооружения и снаряжения, мы взяли с собой летные меха и шелка. А также дополнительные колчаны со стрелами и пару тяжелых копий с кремневыми наконечниками. Кроме того, я захватил полный комплект одежды для Делии. Теперь у меня не оставалось никаких сомнений.
Тем вечером я направился во дворец, с целью засвидетельствовать свое почтение царице. Это здание выглядело весьма внушительно. Однако жестокая необходимость не предоставлять никакого места для посадки летучих тварей делала этот чертог каким-то бесцветным и лишенным той архитектурной фантазии, на которую обычно так щедры крегенские строители.
Лила приняла меня в небольшой гостиной. Пламя светильников позволяло полюбоваться роскошной мебелью, мехами и коврами. На стенах было развешано оружие, хрусталь мерцал и сверкал, золото пылало, а серебро сияло совершенной роскошью. Люди не даром за глаза называли Лилу Царицей Боли. До меня уже дошли некоторые темные слухи о ее своенравном обращении со своими любовниками - о том как она использовала их, а потом бросала, как надоевшие игрушки. Как я тогда думал, мне уже доводилось сталкиваться с женщинами такого типа. Во всяком случае, легендарные царицы Лаха, эти печально известные жестокие садистки, обрели преданную последовательницу в лице этой высокой женщины с "вдовьим клином" темно-рыжих волос на лбу, скошенными кверху бровями, оттененными скулами и маленьким твердым ртом. Она тепло приветствовала меня и мы выпили пурпурного хикландунского вина, и закусили палинами. Сегодня царица красовалась в сетчатом платье, унизанном самоцветами, и ее кожа белела сквозь дырочки ткани. Прекрасная и желанная, и одновременно строгая и недоступная - да, она выглядела истинной царицей, чьи дела и заботы выше чувственных плотских удовольствий. У меня мелькнула мысль, что какой бы великой империей ни стала однажды править моя Делия, она никогда не будет выглядеть этаким суровым, лощеным, безжалостным деспотом.
- Ты спас мне жизнь, Дрей Прескот, - проговорила царица. - И теперь снова готов рисковать своей жизнью, столь драгоценной для меня, из каприза послужить другой женщине.
- Не всякой женщине, Лила.
- И я тоже не всякая женщина! Я царица. И я говорила тебе: мое слово закон. Ты пренебрег моими желаниями - там, в воротной корходрома. Многие умерли бы и за меньшее.
- Может и так. Но я не намерен из-за этого умирать.
Она втянула в себя воздух, и по ее унизанному самоцветами платью пробежала сверкающая волна. Грациозно протянув руку, она подняла свой кубок. Вино на миг окрасило ее губы пурпуром, словно кровью.
- Мне нужен человек вроде тебя, Дрей Прескот. Я могу дать тебе все, что пожелаешь - как ты уже видел. Сейчас, когда нас теснят уллары, мне нужен настоящий боец, который встанет во главе моих полков. Они хорошо обучены и дисциплинированы, но сражаются плохо. Варвары нас презирают.
- Воины охотно станут сражаться, если будут верить в то, за что сражаются.
- Я верю в Хикландун! И верю в себя!
Я кивнул.
- Сядь рядом со мной на трон, Дрей! Я умоляю тебя... нас может ждать великое счастье - больше, чем ты можешь вообразить.
Теперь она дышала чаще, рот ее приоткрылся, она была вся во власти страстей. А я... что я думал в тот миг, когда всеми фибрами души желал только одного: скорее убраться отсюда и кинуться на поиски моей Делии Синегорской.
- Ты оказываешь мне честь, Лила. Ведь ты и в самом деле прекрасна.
Прежде, чем я успел продолжать, она бросилась на меня, обвив мне руками шею, и я почувствовал, как драгоценные камни продавливают ткань моей белой одежды. Ее губы, горячие и влажные, искали мои. Я отшатнулся.
- Дрей! - простонала она. - Будь я истинной царицей, то велела бы четвертовать тебя за то, что ты сделал! Так храбро, так безрассудно, так нечестиво... ты оказал открытое неповиновение мне, царице Хикландуна! И все же ты жив - и я распростерта у твоих ног. Умоляю тебя...
- Пожалуйста, Лила!
Я сумел вывернуться из ее объятий. Она осела на пол, на великолепные ковры, и пожирала меня страстными взглядами. Ее дыхание стало глубоким и прерывистым, а тело корчилось от страсти.
- Пожалуйста... Ты - действительно царица, великая царица. Тебе предстоит свершить чудесные деяния для своего города, и я помогу тебе... клянусь в этом...
- Ты...?
- Я должен отправиться в башню Умгара Стро, Лила. Если я не смогу этого сделать, то не сделаю ничего другого.