Встреченные нами рабы поглядывали в нашу сторону, но рабы есть рабы, и они обратили на нас, двух воинов, не больше внимания чем требовала необходимость вовремя посторониться. Я ненавижу и презираю рабство. И в этом тупом покорном поведении отчетливо проявилась еще одна его грань.
Стражники с Тельдой снова свернули. Когда и мы добрались до того угла, где огромная ваза из пандахемской керамики - а насколько древняя, я и гадать не хотел - пробудила во мне кое-какие воспоминания, я увидел перед собой двойной коридор и узнал его по характерным лепным украшениям. В конце этого коридора находилась палата совещаний, где сейчас царица Лила принимала разведчиков, принесших сведения о местонахождении Умгара Стро.
Я без колебаний двинулся вперед по этому самому коридору.
- Дрей! Они же свернули в этот....
Я обернулся. Сег в упор смотрел на меня и мне никак не удавалось понять какие же чувства выражает его загорелое лицо. На голубые глаза упал случайный отсвет факела и они сверкнули огнем.
- Умгар Стро..., - произнес я.
- Стражники тащат Тельду сюда, в темницу!
Его слова подействовали на меня как ушат холодной воды. Ведь это же Сег Сегуторио, без колебаний последовавший за мной в Пликлу, к башне Умгара Стро, ради спасения Делии. И теперь, мой долг - отправиться с ним и спасти Тельду. Конечно. Как я мог думать иначе? А потом доберемся и до Умгара Стро... не дрейфь, парень. Так думал я, когда бежал за Сегом по коридору, который сворачивал под прямым углом то вправо, то влево. Наконец мы распахнули в конце его обитые бронзой ленковые двери и по голой каменной лестнице вбежали в подземную тюрьму Царицы Боли.
Произошло все далеко не так легко, как может показаться с моих слов. Каждая клетка моего мозга мучительно кричала, что я должен искать Делию, мою Делию Синегорскую. Я даже не думал тогда, был просто не в состоянии думать о том, что с ней могло в это время происходить. Но допусти я гибель бедной Тельды и Сега - и мои муки только усугубились бы. Я знал, что моя Делия поняла и одобрила бы мое решение; и знал также, что ее молчаливое согласие служит мне лишь предлогом.
Тем временем к стражникам присоединились личности в одеждах, недвусмысленно указывающих на принадлежность к известному ремеслу. По контрасту с голыми мускулистыми руками, блестящими при свете факелов, их черные фартуки и маски казались пятнами тьмы. С Тельды сорвали жалкие коричневые тряпки, и она прижалась к каменной стене, где уже разинули пасть вделанные в стену железные кольца. Чуть дальше на таких же кольцах висел скелет, на котором еще виднелись полуразложившиеся лохмотья мяса и кожи.
Один из этих субъектов схватил Тельду и поднял ее руку к железному кольцу. Даже маска не могла скрыть отвратительного веселого удовольствия, написанного на его мясистой роже.
Сег бросил меч в ножны.
Прежде, чем я ворвался в камеру с обнаженным мечом в руке, стрела Сега со смачным звуком вонзилась в широкую спину, обтянутую черной кожей. Палач завизжал, словно распотрошенный вуск, и рухнул навзничь. А затем я очутился среди стражников. Лупил я мечом вокруг себя исключительно плашмя. Как бы ни сжигали меня отчаяние и гнев, у меня все же хватило здравого смысла попытаться хоть как-то смягчить ярость царицы. Одного палача она еще могла простить, но большее число трупов создаст нам с Сегом весьма серьезные затруднения.
- Не убивай их, Сег! - крикнул я, свалив дельдара и резко разворачиваясь. Его спутник, получив клинком плашмя по животу, согнулся пополам, и тогда я для верности стукнул его рукоятью по голове.
Сег охнул, выругался и, оставив свой любимый большой лук, обрушил на стражников большой меч. Наше нападение оказалось таким внезапным, таким злобным и таким бешенным, что стражники никли и опадали, как скошенные колосья. Только двое успели пустить в ход свои копья со стальными наконечниками. Копья эти мы тут же разрубили мечами, а потом накаутировали и их владельцев - аккуратно и с молниеносной быстротой.
- Я еще сделаю из тебя фехтовальщика, Сег! - пообещал я. Оживленная схватка разгорячила мою застоявшуюся кровь.
Но Сен Сегуторио уже подхватил на руки Тельду. Он прижал к себе ее обнаженное тело и что-то тихонько и неразборчиво шептал ей на ухо.
- Ах, Дрей! - завопила Тельда, едва придя в себя и отстраняя обескураженного Сега. - Я знала, что ты появишься! Знала, что ты спасешь меня!
- Благодари Сега, - буркнул я резким тоном, для чего мне вовсе не требовалось притворяться.
- Но... Дрей... - Тельда высвободилась из объятий Сега и стояла разведя руки, бурно дыша, румяная и раскрасневшаяся. - Эта Лила... эта царица... крамфиха! Я ненавижу ее! Но ты, Дрей... ты спас меня!
Я старался не смотреть на Сега.
- Пора уходить, - твердо отчеканил он. - Сейчас же. Пока не очухались эти спящие красавицы.
- Накинь что-нибудь, Тельда, - бросил я. - И уходите отсюда оба - чем скорее, тем лучше.
На валявшемся без чувств дельдаре красовался длинный плащ с обильной вышивкой. Я ухватил за край и дернул, так что несчастный страж покатился, тыкаясь носом о грязный каменный пол.
- Надень и его, вместо накидки. Вы сможете спокойно выбраться из дворца, дорогу вы знаете.
- Дрей! А разве ты не с нами?
- Мне надо обсудить с Лилой одно дело, - ответил я без тени улыбки.
Тельда отпрянула так, словно я ее ударил.
- Ты... Дрей... ты... и царица?! Н е т !
Несмотря на все ее смелые слова при столкновении с Лилой, Тельда, знатная вэллийская дама, все-таки изменилась. Она порядком утратила свою отвагу. Я помнил, как она кричала, когда стражники волокли ее по коридору. Тогда она считала себя обреченной. Темные страхи и воспоминания наверняка будут, как я ожидал, преследовать ее до конца дней. Теперь она выглядела более изможденной, присущая ей полноватость исчезла, а глаза потускнели.
- Нет, не Лила и я, Тельда... не в таком смысле, в каком ты думаешь. У нее есть новости об Умгаре Стро. И я тоже должен узнать эти новости.
- Если ты собираешься предстать перед царицей, - сказал Сег, - то я пойду с тобой и мы предстанем перед ней вместе.
- Сег...
- А я? - взвизгнула Тельда. - Я не могу...
- Не думаю, Тельда, что царица посмеет тебя тронуть, если Дрей вступится за нас всех.
Сег говорил с таким спокойствием, с такой уверенностью, словно за ним стояла вся сумрачная мудрость его родных гор Эртирдрина. Я был потрясен до глубины души. Воистину, Лах - таинственный континент.