- Джен Фаррис! - обрадовалась Делия. Ее уже закутали в оранжевый плащ, укрывший ее с головы до пят. Впрочем, моя возлюбленная сохраняла гордую осанку, хотя на лице у нее явственно проглядывало сильное облегчение. - Как я вам рада!
Джен Фаррис, чуктар, отвесил глубокий поклон. Он не стал падать ниц, здесь видать не придерживались этого порочного обычая, что меня порадовало. Как я узнал чуть позже, именно джен Фаррис командовал этим аэроботом, которые носил имя "Лорензтоун".
- А это...? - он указал предельно вежливым жестом на меня.
Делия улыбнулась.
- Это Дрей Прескот, князь Стромбора, ков Дельфонда и мой нареченный.
Фаррис склонил голову в церемонном, но изысканно официальном легком поклоне и снова повернулся к Делии.
- Император, ваш отец, узнал, что вы взяли аэробот и... - он заколебался, и я без труда догадался, какие сцены последовали за этим открытием. - На ваши поиски отправили множество аэроботов, принцесса, и я крайне рад, что честь найти вас выпала именно мне и "Лорензтоуну".
- Я тоже довольна, Фаррис. Но...
На носу аэробота пропел рожок вахтенного.
Все как один обернулись. Импитеры казалось заполонили все небо.
Фаррис выглядел очень довольным. Он улыбался и потирал руки.
- Сейчас эти выродившиеся последыши упадочной империи увидят, на что способна молодая держава!
И принялся отдавать приказы приободрившим меня спокойным, сухим голосом. Во время боя, когда на нас обрушилась крылатая орда Умгара Стро, на меня произвело сильное впечатление то, как держались эти бойцы вэллийской авиации. Вартеры на турелях безостановочно изрыгали снаряды. Судорожно колотя крыльями, сраженные импитеры падали вниз. Не остались без дела и стрелки. Их луки, хоть и правда поменьше лахвийских, собрали щедрую дань. А любого уллара у которого достало смелости и удачи приземлиться на палубу, тут же рубили на куски. В подобного рода воздушном бою вэллийцы не пренебрегали и абордажными пиками. И применяли их очень эффективно. Я присоединился к ним, пустив в ход свой длинный меч, на который вэллийцы смотрели со своего рода насмешливым благоговением. Да и вообще вся эта битва представлялась мне, в некотором смысле, лишенной драматизма. Ведь Делия теперь в безопасности, и впереди нас ждал перелет в Вэллию, а потом встреча с ее отцом, с этим властным, беспощадным, внушающим трепет человеком, императором всея Вэллии.
Наконец импитеры и их всадники-уллары сдались. Остатки летучей армии развернулись и исчезли вдали.
Мы потихоньку летели дальше. Под нами расстилался ландшафт Враждебных Территорий. Оба солнца Скорпиона, Зим и Генодрас, постепенно утонули за горизонтом. Я критически осмотрел этот вэллийский аэробот. "Лорензтоун" был длиной все пятьдесят футов25, а самый широкий его бимс, находившийся примерно в двух пятых расстояния от кормы, достигал двадцати футов26. Поджарость его очертаний происходила от почти отвесного носа и широкой кормы, где высился ахтеркастль. Вдоль фальшборта выстроились вартеры почти также, как ставят пушечные батареи на столь хорошо знакомых мне земных кораблях. Где-то под палубой, в безопасном месте, скрывался таинственный механизм,- таинственный для меня в то время - благодаря которому эта махина держалась в разреженном воздухе.
Рисунки на большинстве флагов удивили меня своей функциональной формальностью. Но на некоторых трепещущих на ветру стягах фигурировали вышитые разноцветными нитями лимы и рисслаки, грэнты и жантилы, а также чанк и сектрикс.
Один любезный член экипажа нашел мне отрез ткани. И вручил его мне, ожидая, что я прикрою им свою наготу. Отрез был зеленый. Я всего лишь тщательно вытер об эту тряпку окровавленный клинок - вспомнив, как юный сорвиголова Воманус с таким же тщанием вытирал свою изукрашенную рапиру - и отдал назад. Из большой груды летных шелков я выбрал отрез, пылающий алым. Пережив, как всегда, укол ностальгии, я обмотал шелк вокруг талии, продел между ног и подоткнул конец, а Делия принесла мне широкий пояс с массивной серебряной пряжкой. Я не знал тогда, что эта за кожа, но она мне понравилась - мягкая, гибкая и прекрасно выделанная.
- Ножен для твоего большого меча не нашлось, Дрей. - извинилась она. И не найдется пока не сможем сшить их для тебя.
- Не имеет значения. Повисит у меня на боку и обнаженным, обернутым в ткань чтоб не порезаться...
После боя наступила реакция - мы с ней не разговаривали, а скорее просто издавали звуки. Аэробот мчался, рассекая воздух. Делия смотрела на меня, чуть склонив голову на бок, и лицо ее было серьезно.
- А Сег? И... Тельда?
Я покачал головой.
Она тихо охнула, но тут же затихла, и опустила голову, с этой копной великолепных сияющих в закатном свете шатеновых волос, и положила свою милую головку мне на плечо. Так мы и простояли некоторое время там на палубе аэробота. Два солнца опускались в закатную дымку, и на ночном небе проступали те чужие и все же знакомые созвездия. Низко над горизонтом проносились три меньшие луны Крегена.
Вскоре нас позвали на ужин. В каюте на корме устроили отличный воздушный пир. Чуктар Фаррис, джен Вомансуара, представил мне своих офицеров и других высоких сановников, определенных на судно для поисков дочери императора. Прислушиваясь к разговорам, я старался угадать скрытый смысл слов, пытаясь разобраться, кто из присутствующих не возражает против моей женитьбы на Делии, а кто решительно против. Я не думал, что во всей Вэллии найдется хоть один человек, активно желающий, чтобы принцесса стала моей женой - к их числу, если хорошо подумать, я не мог отнести даже Вомануса.
Среди всех этих новых лиц я выделил одного молодого человека, с гривой белокурых волос и честным открытым лицом, которое украшал типично вэллийский крючковатый нос - такой характерный нос присущ и мне самому. И особо его взял на заметку после того, как он сказал с легким смехом:
- Никогда не видел такого большого меча в такой умелой руке, князь Стромбор. Рискну предположить, что полк кавалеристов, если их хорошо обучить и дать такие мечи, разнесет даже самый лучший пехотный строй.
Звали его Тил Каркис, и он, похоже, не был дженом, то есть по-вэллийски лордом чего-либо, и уж одно это радовало в таком обществе. Этот молодой человек носил звание хикдара. Возможно, его образ в моем описании покажется вам плоским и стереотипным, но именно таким он казался тогда, когда я впервые его встретил. Я нагнулся над столом, загреб пригоршню палин и, прежде чем бросить в рот сочный ароматный плод, осведомился: