Лила приняла меня в небольшой гостиной. Пламя светильников позволяло полюбоваться роскошной мебелью, мехами и коврами. На стенах было развешано оружие, хрусталь мерцал и сверкал, золото пылало, а серебро сияло совершенной роскошью. Люди не даром за глаза называли Лилу Царицей Боли. До меня уже дошли некоторые темные слухи о ее своенравном обращении со своими любовниками - о том как она использовала их, а потом бросала, как надоевшие игрушки. Как я тогда думал, мне уже доводилось сталкиваться с женщинами такого типа. Во всяком случае, легендарные царицы Лаха, эти печально известные жестокие садистки, обрели преданную последовательницу в лице этой высокой женщины с "вдовьим клином" темно-рыжих волос на лбу, скошенными кверху бровями, оттененными скулами и маленьким твердым ртом. Она тепло приветствовала меня и мы выпили пурпурного хикландунского вина, и закусили палинами. Сегодня царица красовалась в сетчатом платье, унизанном самоцветами, и ее кожа белела сквозь дырочки ткани. Прекрасная и желанная, и одновременно строгая и недоступная - да, она выглядела истинной царицей, чьи дела и заботы выше чувственных плотских удовольствий. У меня мелькнула мысль, что какой бы великой империей ни стала однажды править моя Делия, она никогда не будет выглядеть этаким суровым, лощеным, безжалостным деспотом.
- Ты спас мне жизнь, Дрей Прескот, - проговорила царица. - И теперь снова готов рисковать своей жизнью, столь драгоценной для меня, из каприза послужить другой женщине.
- Не всякой женщине, Лила.
- И я тоже не всякая женщина! Я царица. И я говорила тебе: мое слово закон. Ты пренебрег моими желаниями - там, в воротной корходрома. Многие умерли бы и за меньшее.
- Может и так. Но я не намерен из-за этого умирать.
Она втянула в себя воздух, и по ее унизанному самоцветами платью пробежала сверкающая волна. Грациозно протянув руку, она подняла свой кубок. Вино на миг окрасило ее губы пурпуром, словно кровью.
- Мне нужен человек вроде тебя, Дрей Прескот. Я могу дать тебе все, что пожелаешь - как ты уже видел. Сейчас, когда нас теснят уллары, мне нужен настоящий боец, который встанет во главе моих полков. Они хорошо обучены и дисциплинированы, но сражаются плохо. Варвары нас презирают.
- Воины охотно станут сражаться, если будут верить в то, за что сражаются.
- Я верю в Хикландун! И верю в себя!
Я кивнул.
- Сядь рядом со мной на трон, Дрей! Я умоляю тебя... нас может ждать великое счастье - больше, чем ты можешь вообразить.
Теперь она дышала чаще, рот ее приоткрылся, она была вся во власти страстей. А я... что я думал в тот миг, когда всеми фибрами души желал только одного: скорее убраться отсюда и кинуться на поиски моей Делии Синегорской.
- Ты оказываешь мне честь, Лила. Ведь ты и в самом деле прекрасна.
Прежде, чем я успел продолжать, она бросилась на меня, обвив мне руками шею, и я почувствовал, как драгоценные камни продавливают ткань моей белой одежды. Ее губы, горячие и влажные, искали мои. Я отшатнулся.
- Дрей! - простонала она. - Будь я истинной царицей, то велела бы четвертовать тебя за то, что ты сделал! Так храбро, так безрассудно, так нечестиво... ты оказал открытое неповиновение мне, царице Хикландуна! И все же ты жив - и я распростерта у твоих ног. Умоляю тебя...
- Пожалуйста, Лила!
Я сумел вывернуться из ее объятий. Она осела на пол, на великолепные ковры, и пожирала меня страстными взглядами. Ее дыхание стало глубоким и прерывистым, а тело корчилось от страсти.
- Пожалуйста... Ты - действительно царица, великая царица. Тебе предстоит свершить чудесные деяния для своего города, и я помогу тебе... клянусь в этом...
- Ты...?
- Я должен отправиться в башню Умгара Стро, Лила. Если я не смогу этого сделать, то не сделаю ничего другого.
Она вскочила на ноги. Ее глаза метали молнии, и я знал, что могу через мгновенье упасть сраженным, и моя голова покатится по этому ковру, брызгая кровью на ее прелестные босые ноги.
Она приоткрыла рот... и тут в дверь сунулась кудрявая головка, и в гостиную проскользнула одна из дворцовых рабынь. Это была хорошенькая девушка в серой набедренной повязке, отороченной золотыми кружевами. При виде открывшейся ей картины огромные темные глаза на миг изумленно расширились, а затем она смущенно потупилась.
- Госпожа Тельда из Вэллии ... - начала было девушка, но тут ее оттолкнули в сторону, и в комнату строевым шагом вошла Тельда собственной персоной.
Возникла немая сцена. Признаться, она тянулась до тех пор пока меня, хотя по природе своей я отнюдь не смешлив, при виде этих особ не начал разбирать неудержимый смех.
Ведь обе эти женщины стояли в совершенно одинаковой позе выпрямившись во весь рост, выпятив грудь и задрав подбородок. Дрожащие руки упирались в бока, а глаза их сверкали и метали молнии, словно скрещивались рапиры. Дам переполняли эмоции. И все из-за здоровенного неотесанного верзилы со страхолюдной рожей и широкими плечами, которых вполне хватило бы на них обеих! И более того, из-за человека, который ничего так сильно не желал, как избавиться от той и другой разом и улететь в ночь на поиски своей настоящей возлюбленной.
Вот они каковы, вспышки ярости красавиц!
Они не дрались, не фыркали, не царапались - это была бы неравная битва - но в тишине, казалось, было слышно, как между ними с треском проскакивают искры лютой ненависти - пока что безмолвной.
Царица Лила казалось приняла прибытие Тельды с безупречным самообладанием. Полагаю, она могла, если бы только пожелала, немедленно бросить нас обоих в какую-нибудь сырую подземную тюрьму и замучить до смерти, а сама наблюдала бы за этим проводя языком по губам.
Но вместо этого она обратилась ко мне с одним-единственным вопросом все так же величественно, хотя в голосе я уловил чуть заметную нотку угрозы:
- Эта... женщина... что-нибудь значит для тебя, Дрей?
Вопрос этот совершенно отличался от схожего по смыслу заданного мне когда-то принцессой Натемой в саду на крыше Опалового Дворца анклава Эстеркари в Зеникке. Тогда я солгал, чтобы спасти жизнь моей Делии. Теперь мне не требовалось лгать ради спасения Тельды. Однако, она действительно кое-что значила для меня - хотя и не то, чего хотела и что имела в виду Лила.
- Я питаю глубочайшее уважение к госпоже Тельде, - сказал я грубо и официально. Перед моим мысленным взором уже стоял образ ночного неба, пронзительного ветра и башни Умгара Стро. Я не мог больше ждать.
- Я испытываю к ней такую же глубокую и нежную приязнь, как и к твоей почтенной и царственной особе, Лила. Не больше... и не меньше.
- О, Дрей!
Этот вой могла издать любая из них.
- Мне пора в путь.
Я положил руку на рукоять меча. Из-за этого почти инстинктивного жеста бледное лицо Лилы залилось краской. В ее цивилизованном дворце явно не знали такого хамского поведения. Тельда подошла и взяла меня за руку. И надменно посмотрела на царицу.
- Теперь, когда погибла невеста князя Стромбора, принцесса-магна Вэллии,- заявила она, - за его жизнь и безопасность в ответе я.
Больше я не дам ей произнести ни слова. Я отпустил меч, стиснул руку Тельды, улыбнулся царице Лиле и сказал твердо, но без тени враждебности:
- Я в вечном долгу перед тобой, Лила - за твою доброту ко мне и моим друзьям. Теперь я должен отыскать Умгара Стро и, если понадобится, убить его. Делая это, я, как мне думается, оказываю услугу и тебе, Лила. Поэтому не трогай Тельду и не препятствуй мне. Я знаю цену дружбе... и не желаю, чтобы ты узнала цену моей вражды.
Вся эта речь прозвучала донельзя напыщенно, но она произвела должное впечатление.
Словно приняв какое-то решение, царица кивнула, и ее поза стала чуть менее напряженной. Фигура у нее была хороша, разве что чуточку худощава, но это лишь прибавляло царственности ее осанке.
Она положила ладонь на грудь, напротив сердца, и прижала ее. И я отчетливо увидел, как гигантский бриллиант, переливающийся и сверкающий в пламени светильников, врезался ей в тело.