В последнюю секунду каким-то чудом избежав столкновения собственного лба со столиком, Танька резко села и уставилась на Богдана горящими зеленым ведьмовским огнем глазами.
– Ты что тут за ночную дискотеку устроил? – негромко, чтоб не разбудить Ирку, процедила она, разглядев валяющуюся на столе коробку от диска, ноутбук у Богдана на коленях, наушники в ушах. – Между прочим, это мой диск, может, я первой хотела его послушать?
Богдан не отвечал. Он сидел все так же неподвижно, опираясь затылком о пластиковую стену. Глаза плотно закрыты, как у спящего, и даже дрожание век не выдавало, что он слышал хотя бы одно Танькино слово.
– Надо же так уши законопатить, чтоб вообще не слышать ничего! – озлилась Танька, вскочила с полки и схватила Богдана за руку… мгновенно ощутив, как мертвенно-холодна его ладонь!
Мальчишка наклонился, как деревянный манекен… и завалился набок. Открытый ноутбук медленно соскользнул с его колен и полетел на пол. Немыслимым образом изогнувшись, Танька едва успела подхватить компьютер в нескольких миллиметрах от пола. Больно стукнулась коленкой. Ошалело поглядела на невозмутимо светящийся экран и подрагивающую шкалу эквалайзера включенного проигрывателя.
– Не была бы ведьмой – ни за что бы не поймала, – Танька бережно водрузила компьютер на столик и склонилась над неподвижным мальчишкой. Лежащий на вагонной полке Богдан не шевелился. Один наушник вывалился, второй так и остался в ухе. Танька наклонилась к самому лицу мальчишки, вслушиваясь в дыхание. Прядь ее волос едва заметно шевельнулась. Все-таки дышит, но слабо, еле заметно. Присмотревшись, она разглядела то, на что не обратила внимания раньше – от Богдана исходило легкое, пульсирующее серебристо-лунное мерцание. А правая рука намертво сжимала рукоять меча. Знакомые признаки…
На всякий случай Танька охватила пальцами его запястье и приготовилась ждать. Лишь через несколько минут под ее пальцами слабо толкнулся пульс. Но для Таньки этого было достаточно.
– Ну и куда же тебя понесло? – пробормотала она, отпуская его запястье и невольно поглядывая на темное окно с бегущими мимо черными рядами деревьев. Будто ожидала увидеть за стеклом парящего здухача.
Мгновение поколебавшись, она потрясла за плечо безмятежно дрыхнущую Ирку:
– Ирка, проснись немедленно! Богдан не в себе!
– Я вас обоих всегда считала ненормальными! – недовольно проворчала Ирка и с трудом разлепила один глаз.
– Ты что, не понимаешь! – взвилась Танька. – Богдан из себя вышел!
– Ты его все-таки доконала? – сквозь смачный зевок поинтересовалась Ирка.
– Прекрати прикалываться! – зашипела на нее Танька и щелкнула выключателем. Ночник вспыхнул, заливая купе болезненно-желтым светом.
Ирка протерла глаза и наконец свесилась со своей верхней полки. Хвост ее черных волос мазнул по раскрытому ноутбуку. Некоторое время она внимательно разглядывала распростертого внизу мальчишку.
– Вот мерзавцы, а обещали, что только вживую песнь Алконоста разделяет душу и тело и при их методе записи ничего не будет! – продолжая висеть вниз головой, возмущенно выпалила она.
До Таньки дошло. Конечно, все дело в диске! Мысль пошла дальше.
– Но ведь он же здухач! – авторитетно пояснила она Ирке, делая вид, что и без нее прекрасно догадалась, почему вторая половина Богдана вдруг отправилась в незапланированное странствие. – У него душа и тело слабее связаны! Ему хватило!
– Ну так чего ты ждешь? – снова зевая, спросила Ирка и втянулась обратно на свою полку. – Вытащи у него наушник, и все дела! – слышно было, как она возится наверху, умащиваясь. – Только не ори на него, когда он вернется… В смысле, громко не ори, – после недолгой паузы добавила она. – Я еще поспать хочу.
Танька поглядела на бесчувственного Богдана. Действительно, чего она переполошилась – тоже, проблема! Она осторожно потянула за беленький проводок – наушник легко выпал из уха.
Звонко и радостно, как переливы лесного ручья, струился голос. Такой прекрасный, что все человеческие певцы до единого – от американских рэперов до итальянских теноров – должны были от зависти повеситься на радиовышках. Воображение немедленно нарисовало ей очередь эстрадных знаменитостей вокруг Останкинской башни – Пугачева дерется с Кобзоном за право повеситься на шпиле, а остальные развешиваются кто где может…
– Ты чего там затихла? – послышался сверху резкий голос Ирки, в сравнении с сочащимся из наушника напевом показавшийся скрипучим, как воронье карканье. – Тоже отлетаешь?
Опомнившаяся Танька торопливо отключила наушники и провела пальцем по сенсорной панели ноутбука, останавливая проигрыватель.