– Там почти все зажило, – шепнул Алайни.
– Я все равно посмотрю, – Варя потрогала шрамы на его лодыжке и посыпала их семенами волшебных трав.
– Оцениваешь длину своих клыков? – Алайни приподнял голову, наблюдая за ней.
– Молчи, трусишка. Не то прокляну.
– Никто еще не осмеливался назвать Воина Сумрачных Гор трусом. Тем более, девчонка.
– Я видела, какой ты воин. Настоящие герои убивают драконов, а не телят.
– Мой отец пировал драконьей кровью, и не считал постыдным умыкнуть теленка из хлева.
– Почему отец не натаскал тебя охотиться на драконов, а научил только вредить людям?
– Не успел. Когда он погиб, я мог справиться разве что с домашней козой.
– А твои мама, братья, сестры, они живы? У тебя есть семья? – у Вари похолодело внутри.
Алайни молча опустил взгляд и сложил уши.
– Ему пора собственной семьей обзавестись, – в комнату вошла Пелагея, она принесла бутылку рапсового масла и плошку с темным густым месивом. – Пора тебе жениться, Алайни. Я знаю, есть у тебя на примете лесная дева. А ты все мешкаешь. Ждешь, пока ее заберет другой.
– Я не верю, что смогу защитить Миалайю и наших детей в одиночку, – Алайни привстал.
– Кто поверит в тебя, если ты сам в себя не веришь, герой? – прихлопнув заглянувшую в плошку муху, проворчала Пелагея. – Для чего тогда, скажи, я тебе предрекла путь великих побед? Если не хочешь побеждать, давай, проигрывай. Но помни, что очередное поражение станет для тебя последним, и конец тебя ждет бесславный.
Ведьма обтерла мокрой тряпкой правую руку вампира от плеча до локтя. Выбранное место для татуировки она смочила рапсовым маслом и, повременив немного, включила паяльник в розетку.
– Рисуй что увидится, – шепнула она Варе. – По наитию. Так положено в нашем деле.
На удивление спокойно Алайни терпел боль. Он словно не чувствовал танца раскаленной иглы на его коже. Закончив работу над изображением, Варя предложила вампиру посмотреться в зеркало, висевшее в коридоре.
– Что это? – сидя на кровати, Алайни в ужасе разглядывал странный рисунок, занявший одно из самых заметных мест на его теле.
– Дикая кошка, – с улыбкой пояснила Варя.
– Ты нарисовала пятнистый хвост и листву. Кошки я не вижу, – молодой вампир нервно оскалился, увидев свое отражение в зеркале.
– Это очень трусливая дикая кошка. Поэтому она прячется в кустах, – невозмутимо ответила художница.
Алайни угрожающе зашипел.
– Что вы тут не поделили, ребятки? – на помощь вовремя подоспела Пелагея. Втиснувшись между Алайни и Варей, она взглянула на татуировку и ахнула во весь голос. – Ах! Батюшки! Что ты натворила, дуралейка?! Ну и ерундовина! Я ж просила тебя, намалюй лесную зверушку, а энто что за змей такой Горыныч?
– Это хвост, а не змея, – поправил Алайни, скрестив руки на груди.
– А где хозяин вашего хвоста, извольте объяснить неграмотной знахарке.
– В кустах, тетя. Вот они, кусты, – Варя обвела пальцем границы пышной зелени, нарисованной на правом предплечье вампира.
– Дребедень какая-то, – пробубнила Пелагея.
– Я рисовала по наитию свыше, как ты велела, тетя, – Варя нашла самое лучшее оправдание злой шутке. – Меня посетило видение.
– Видение, – недоверчиво повторила Пелагея. – Ну что ж, оставим все как есть. Надеюсь ты скрепила свою мазню надежным заговором.
– Конечно. Самым лучшим.
– Я проверю, действует ли твое заклятье, – фыркнул Алайни. – Если оно не приведет мне лесной добычи, я приду за теленком на ваш двор.
Он оделся наспех и выскочил из дома. Остановившись на крыльце, покрыл голову капюшоном куртки. Легкая тень защитила его глаза от палящих солнечных лучей. На прощание Алайни окинул вышедшую вслед за ним Пелагею острым недовольным взглядом. С разбега он перемахнул высокий забор и скрылся с глаз наблюдавшей за ним в окно Вари.
Глава 6. Чудесный самоцвет
Игорь
Прошло несколько дней.
Вырвавшись из окружения бодливых пестрых козлят, Игорь чуть не споткнулся о развалившуюся в луже свинью и отступил. Тут весьма некстати ему под ноги бросились встревоженные гуси, и он все-таки угодил в коровью лепешку, риск столкновения с которой пугал его после проникновения на хутор гораздо больше, чем ожидаемая вражеская засада. Испачканный сапог был чужим, да к тому же нескладно сшитым из обрезков свиных шкур, его не жаль было выкинуть за плетень, однако Игорю надоело месить грязь босыми ногами. Старательно вытерев сапог о траву, он по узкой зеленой кромке доковылял бочком до маленькой глиняной хаты и громко постучал в дверь.