День был теплый и безветренный, черный след до сих пор не развеялся - полоса плотного черного дыма пересекала небо и уходила прямиком в Красную площадь, но метров за двадцать дым кончался, словно у того, кто начертил на воздухе ровную линию, кончились чернила. Что далее, под чертой, я не видел - площадь закрывает от меня Храм Василия Блаженного, из-за него до меня доносятся звуки ударов - словно кто-то с размаху бьет десятиметровой рельсой по чугунному колоколу, набитому песком. Чем ближе я подъезжал, тем меньше хотелось мне ехать проверять, что же там происходит. Может, развернуться и уехать? Поискать тех, кто остался жив - или свалить куда-нибудь в Питер... А кто сказал, что за пределами города кто-то остался жив?!
Ладно, посмотрю одним глазком... Я осторожно слез с велосипеда, чтобы осторожно заглянуть за Храм и действовать по обстановке... а потом меня накрыло.
Кому уже за двадцать, знает это чувство: встал резко поутру - в глазах потемнело, голова закружилась, лицо онемело - прислонился к стенке, а потом обнаружил, что это пол. То же самое случилось со мной, как только я притормозил и опустил ноги на камни мостовой.
Я часто теряю сознание, поэтому знаю, что делать в таких случаях - сразу сел, нащупал асфальт, начал растирать лицо, часто-часто моргать... а потом зрение вернулось, вот только я смотрел на себя сверху.
Так, словно играл в компьютерную игру с видом от третьего лица. Словно угол обзора или же "камеру" кто-то изъял из моих глаз, поднял на пару метров над головой и опустил вниз.
Я вначале подумал, что это галлюцинация и я сейчас точно потеряю сознание - осторожно, на ощупь лег на асфальт - и увидел, как я-внизу тоже растягиваюсь, придерживая голову за затылок, чтобы не удариться, вытягиваю руки-ноги в стороны и нелепо таращу вверх глаза, которые смотрят в никуда. Поднял руку, помахал. Попробовал посмотреть вперед - я-на-асфальте голову, а вот мой угол обзора - не поменялся.
А потом "камеру" в моем лице повело в сторону, развернуло на площадь и я увидел конечную точку черной черты. Нелюбимый мной Мавзолей был разбит по кирпичикам - на руинах лежал блестящий зеркальный шар состояла из неровных пятиугольников с гранями, навскидку, от полуметра до трех метров. "Камера" подлетела ближе и я увидел, что шар ничуть не пострадала - каждый пятиугольник был зеркально-чистый, без единой трещинки. В них отражалась брусчатка Площади, обломки Мавзолея, Кремль, а также здоровенная неповоротливая фигура рядом.
Я пригляделся - это робот, размером в два человеческих роста. Руки - каждая размером со стрелу крана, такие же ноги, голова, похожая на ковш экскаватора, увенчанная бивнем по центру... "Робо-носорог" - подумал я.
Носорог поднял руки, ударил ими друг о дружку, словно отряхивая - раздался тот звук, который сопровождал меня аж от Лужников. Потом робот замахнулся и с размаху погрузил руки в брусчатку возле зеркального шара, оторвал и поднял кусок мостовой размером с легковой автомобиль, играючи перехватил его руками и отбросил в сторону.
Я завороженно проводил этот "мяч" взглядом и заметил, что на месте падения камня воздух заиграл, словно поднимаясь над раскаленным асфальтом. Там возникла тонкая фигура, молнией скользнула в сторону, уворачиваясь. Встала, потянулась, словно кот, покачала головой и тонко засвистела носорогу. Тот не ответил, опять отряхнул руки и запустил их под мостовую. Тонкая же фигура оказалась еще одним роботом, но полная противоположностью носорогу - стильная, как японская спорткар, с тонкими изящными руками и ногами. Робот огляделся, подернулся - так кот стряхивает с себя влагу, и растворился на месте.
"Робо-ниндзя" - подумал я.
И тут же у меня в голове раздался голос. Я бы принял его за свой внутренний голос, но он не принялся меня стыдить и обвинять. Более того - сходу начал говорить вещи, о которых я никогда в жизни не думал.
- Дал созданию имя, дал ему и форму. Опираясь на земную культуру, могу сказать, что их характеристики и функционал отражен весьма точно, но давать им имена, как и какую-либо другую новую информацию о мире - опасно. Очень прошу впредь этого избегать.
Какое-то время я осмысливал это. Носорог за это время оторвал и отбросил еще два камня, Ниндзю - я не видел.
"Кто со мной говорит?" - наконец, подумал я и голос снова зазвучал снова, но говорить о себе - не торопился.
- Безмолвие Вселенной хранит пение звезд и танец комет. Безмолвие леса хранит прохладу, шорох листвы. Безмолвие в душе хранит боль. Здравствуй, хранящий боль. В тебе очень тихо. Я пытаюсь уловить хотя бы звук, но чувствую, что будто бы оглох. Почему тебе так больно?
- Мой город мёртв. - подумал я в пустоту над площадью. - Его убили вы.
- Тебе плевать на смерть города, поэтому дело в другом.
- С чего ты взял?
- Мог позвонить близкому человеку, поехать на поиски, хоронить и оплакивать. Но я вижу тебя здесь - доехал на велосипеде из рук мертвеца, взяв без капли тоски и сожаления.
Я захотел возразить, но не придумал, как. Голос продолжил, но то, что он говорил теперь, заставило меня похолодеть.
- "Мир дал мне боль, но не просил хранить её. Боль - это благо, если она закаляет, но моя - подобна едкой кислоте, или вязкому мазуту, или цепкой паутине, или цепи на ногах, на концу которой приварен камень, а тот идет на дно моря. Тянет на дно и меня, свет над головой давно померк, вокруг темнота, в глотку льется соленая вода, заставляя мечтать о смерти. Такая боль делает жизнь нестерпимой..."
Я записал это в дневник около недели назад. Чуть ранее прочитал статью про психотерапию - автор писал, что от негатива можно избавиться, если его выписывать - и завел под это целый дневник. Может быть, я что-то делал не так, но после первого же сеанса "тексто-терапии" наутро проснулся весь в поту - за мной гнался кто-то настолько страшный, что я боялся даже обернуться и посмотреть, кто именно. Знал только, что нельзя останавливаться - и бежал, бежал, бежал... А он догонял. И я знал, что когда он меня догонит, я буду долго и мучительно умирать.