Утром Света не встала с кровати. Горячий лоб, сопли, больное горло, а еще она не могла громко говорить.
- Сделаешь чаю? - просипела она.
- Да-да, я сейчас! - я бросился к печке и уже десятый раз за два дня понял, что дров у нас нет.
Идиот... Какой же я идиот! Коря себя за лень, я бросился на улицу и начал молотить топором толстые мерзлые ветки. Сначала они битый час не хотели раскалываться, потом - разгораться в печке. Все это время Света терпеливо ждала по одеялом и изредка сопела и чихала, а я каждый раз мысленно отвешивал себе пинка. Если бы не поленился и нарубил дров вчера, то избушка ночью была бы теплой и Света бы не заболела... то чай можно было бы сделать сразу утром... если бы...
Огонь, наконец, разгорелся и чайник, который я неумело поставил на огонь, зашумел и засопел облаками пара. Снимая с огня, я обжег себе руки и пролил половину кипятка на пол.
- Спасибо... - прошептала Света, принимая у меня из рук большую чашку мятного чая. - Только ножки мерзнут...
Я плотно укутал ноги в одеяло, посмотрел на дрова, понял, что нам их хватит максимум до вечера и ушел рубить еще, пытаясь не думать о том, где завтра брать еду.
...
Уже ближе к сумеркам я отошел от кучки рубленых деревяшек, отдышался и тихо подошел к окошку, чтобы тайком полюбоваться своей любовью, мирно спящей в кровати. Хотел как в детстве дыхнуть на стекло, отогреть участок прозрачной чистоты от белых мерзлых узоров, как вдруг почувствовал, что по спине забегали мурашки. Такой след на маленьком окошке уже был. Узоры на стекле появились только вчера утром, я видел, как ушла Света и как она вернулась - она в окно не подсматривала. Я тоже. Тогда кто...?
- Ты чего? - удивилась Света, когда увидела, как я запираю дверь на самый крупный засов и закрываю внутренние створки на окнах.
- Да так... Теплее будет. Дверь плотнее закрывается и холод не будет сквозить через стекла. - выкрутился я, не желая её волновать.
- Сделай еще чаю, Тём, что-то мне совсем плохо.
Я потрогал лоб. Горячий. Совсем горячий... Мне бы парацетамола, анальгина, а то и пачку пенициллина... Но в домике совсем нет лекарств - бывший владелец, похоже, лечился только травами. Поэтому я напоил Свету чаем, подкинул еще дров в печь, укутал своё чихающее и сопливлющее солнышко во все одеяла, какие были в доме, еще раз проверил засов на двери и лег рядышком.
....
Утром я проснулся в тревоге и смятении - нужно было опять рубить дрова, а еще успеть где-то достать поесть.
Ладно, сперва нарублю, потом возьму Светин лук, спрошу её совета, если проснется... Встал осторожно, чтобы не будить Свету, раздул тлеющие угли, подкинул веток, положил на разгорающийся огонек последнее полешко, достал топор, вздохнул и открыл дверь.
На крыльце лежал крепко набитый рюкзак. Из плотной, защитного цвета ткани, какие носят походники. Я присмотрелся к свежевыпавшему снегу - но на нем не было ни следа. Кто-то мог принести рюкзак к избушке до того, как выпал снег, но на самом рюкзаке снега нет. Он будто упал с небес...
Поежившись и воровато оглянувшись на сосновые заросли, ветки которых покрывал иней, я быстро схватил рюкзак, еле втащил в домик - настолько туго он был полон - и снова закрыл дверь на засов.
Ёмаё, что происходит то? Сначала кто-то следит за нами, а теперь приносит рюкзак с припасами? Хоть из дома не выходи, настолько жутко... Надо хоть посмотреть, что внутри, а уже потом делать выводы.
Открыл, достал пакет, который лежал поверх остальных вещей и, кажется, на секунду почти поверил в Бога... Пакет был полон прозрачных пилюль с зеленоватым порошком внутри и на нем была неровная надпись маркером "Пенициллин".
Еще в рюкзаке оказались:
3 пачки Ибупрофена.
Большая пачка топливных брикетов.
Мобильный электрический обогреватель.
Большой охотничий нож
4 военных суточных сухпайка на троих человек.
Десять банок консервов.
10 больших плиток шоколада с орехами.
Большая пачка вяленого мяса
Большая пачка черного чая.
Два комплекта зимней военной одежды - зимние сапоги, теплые штаны, куртки, шапки, свитера, перчатки, носки.
Четыре пары теплых носков.
Света проснулась примерно через полчаса - в печи трещали топливные брикеты, а на столе заваривался чай. Я хрустел шоколадом.
- Солнышко мое, выпей. - я дал ей пилюлю пенициллина.
- Откуда это? - спросила она и запила антибиотик чаем.
Я только плечами пожал.
К вечеру температура спала. Я показал Свете наши припасы, та улыбнулась.
- Тём, это круто, что у нас есть ангел-хранитель. Но давай просто перенесемся отсюда? На переносаторе еще осталось два заряда, как раз на нас обоих.
Какой же я тупой. Это элементарная мысль просто не пришла мне в голову, пока та была занята рубкой дров и мыслями где достать еды.
Я достал пульт, сел к Свете, взял её за руку, представил озеро на краю Казани, нажал на кнопку... ничего не случилось. Нажал еще раз...
- Дай его сюда...
Света взяла пульт, повертела, зачем-то приложила к уху и вздохнула.
- Точно так же было, когда мы на корабль в Испании перенеслись, и Миляха поднял тебя со дна океана - прибор разрядился. Я прыгала несколько раз подряд до того, как перенести нас обоих, и потом еще к тебе, и тут же без промежутка - в Казань... Нужно время, чтобы прибор накопил заряд и прошло еще недостаточно.