Она кривится от боли, но пытается улыбнуться.
— Это вы, генерал?
Я снимаю шлем, и её улыбка расширяется. Она лежит избитая, в синяках, со сломанными ногами и ещё умудряется улыбаться.
— Вы убили эту жуткую тварь?
— Убил.
— Хорошо. — Выражение её лица становится жестким, но затем она морщится от боли. — Не могу пошевелить ногами. Больно. Полагаю, в таком случае боль — это хорошо?
Я беру её за руки. Человеческая кожа такая мягкая. И её рука кажется крошечной по сравнению с моей. У нее теплые пальцы.
Если бы я пришел раньше, этой переделки можно было бы избежать. Но теперь, благодаря мне, это и произошло.
Она пытается пошевелиться, но движение заставляет её испытывать боль. Я положил руку на её плечо.
— Стой, — мягко говорю я. — Не двигайся.
Её хладнокровие поражает. Я видел закаленных в боях солдат и с меньшими ранениями, которые выли, как дети. Её человеческое тело может быть слабым, но её воля сильна. Если бы она не прыгнула, то была бы уже мертва.
Теперь я должен оставить её людям. Она сильно ранена, и её выздоровление будет долгим и болезненным. Если она выживет, её жизнь никогда не будет прежней.
Позади нее ксарджек валялся на полу безжизненной кучей и, казалось бы, даже после смерти смотрел на меня ненавидящим взглядом. Они хищники, не более того. Организованные. Эффективные. Смертоносные. Со своим странным коллективным разумом. Не обладающие сочувствием или раскаянием. Мы уже пытались понять мотивы их действий и потерпели неудачу.
Вместо этого мы пытаемся их устранить.
— Что это была за тварь, генерал? — Её голос надломился. За её храбростью скрывается страх. Она никогда раньше не видела ксарджека.
— Не беспокойся об этом, человек.
— Я Эбби, — шепчет она. — У меня есть имя, генерал.
— Ах. — Я смотрю, как поднимается и опадает её грудь, когда она испускает вздох боли. Я должен позвонить медикам, но у людей нет технологий нашего уровня.
Ей нужна нанокапсула.
Моим людям это не понравится, но я буду настаивать. Это на моей совести.
— Райкал, — огрызаюсь я, активируя свой передатчик. — Возьми Зайару. Скажи ей, что у меня чрезвычайная ситуация. Она мне нужна прямой сейчас. Мы в растительном куполе. Если ты не знаешь, где это, человеческие солдаты тебя проводят. Захватите носилки.
— Что случилось, сэр?
— Все вопросы потом, — рявкнул я. — Тащите свои задницы сюда, сейчас же.
Маленькая рука сжимает мою.
— У нас тоже есть врачи. Возможно, стоит позвать их. Они больше понимают в лечении людей. Думаю, наша биология немного отличается от вашей.
Смотрю на её ноги. Вижу выступающую из раны кость.
— Человеческая медицина не способна на то, что может наша.
Выражение страдания искажает её лицо, дыхание становится быстрым и поверхностным. Темно-красного цвета кровь скапливается возле её ног.
— Райкал, — кричу я в передатчик. — Где тебя носит?
— Мы почти на месте, сэр, — ответил он запыхавшимся голосом.
Веки женщины трепещут. У нее бледно-карие глаза, почти золотые.
— Небесный купол треснул, — бормочет она. — Для кислородных фильтров больше нет света. Нам нужно его починить. Или мы все задохнемся.
Корчась от боли, она всё же беспокоится о судьбе всей станции, заботясь, чтобы у людей было чем дышать.
Невероятно.
— Ты слишком много болтаешь, — ругаюсь я, но в моем голосе нет упрека. Она моргает, словно видит меня впервые, её глаза такие большие на бледном лице в форме сердечка. Я протягиваю руку и стираю струйку крови, которая вот-вот попадет прямо в её глаз. Её кожа кажется липкой, и блестящей от легкого пота.
Её глаза теряют фокус, а хватка ослабевает.
Она теряет сознание.
Мысль о её смерти беспокоит меня. Сильно. Я не должен так заботиться о низшем человеке, но за то короткое время, что провел с этой женщиной, она каким-то образом заслужила мое уважение.
Её поведение похоже на кордолианское.
И ксарджеки здесь из-за нас. Я не смог её защитить, несмотря на обещание.
Эта ситуация возникла из-за меня.
Будет жаль, если она умрет.
Я грязный ублюдок, испорченный войной. Я сыграл свою роль в уничтожении цивилизаций и распространении кордолианской власти по девяти галактикам, и сделал это хорошо. При старом режиме меня боялись и ненавидели.
Но у меня есть честь.
И я не оставлю эту женщину напрасно умирать из-за моей невнимательности. Во мне просыпается инстинкт, сильнее, чем когда-либо. Теперь она под моей защитой. Моя.
Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вылечить её, даже если придется тащить её на Китию и заставить Высший совет предоставить ей привилегии исцеления, доступные кордолианской элите.
У них есть возможность привести её тело в первоначальное состояние.
Мне просто нужно их уговорить. И я могу быть очень убедительным, когда захочу.
Глава 4
Эбби
Как же больно. Я не могу пошевелить ногами и вижу, что купол закрыт аварийным заслоном, перекрывая свет. Я окружена чем-то липким и теплым. Своей собственной кровью?
Всё потемнело. Я с трудом вижу, но что-то большое и теплое сжимает мою руку.
Генерал. Не могу поверить, что он здесь, вот так склонился надо мной, и вся его твердость и высокомерие исчезли.
Думаю, падение со стофутовой лестницы вызвало у него сочувствие.
Его грубая и мозолистая, но такая теплая ладонь полностью обхватывает мою руку.
По крайней мере, эти кордолианцы не такие уж и хладнокровные.
Пытаюсь пошевелиться, но он кладет руку на мое плечо. Что-то серьезно не так. Боль настолько сильная, что уже почти не чувствуется, если такое вообще возможно. По крайней мере, ноги болят. Я откуда-то вычитала, что если человек парализован, то ему не больно. Не знаю, правда ли это.
На моих ногах словно не осталось живого места.
— Не двигайся. — Глубокий голос генерала доносится до меня сквозь дымку агонии. Я закусываю нижнюю губу и киваю, пытаясь убедить его, что со мной всё в порядке, но зрение начинает размываться, и бледные черты лица инопланетянина искажаются. Даже когда пытается проявить заботу, он всё равно командует.
Он же генерал. По должностной инструкции — командир.
Что за дурацкие мысли меня посещают. Я, возможно, вообще не выживу.
Я только что об этом подумала? Ну уж нет. Не могу позволить себе умереть. Я отказываюсь умирать.
Тем более по вине большого таракана. В моем некрологе не будет заголовка «убита тараканом».
Не могу поверить, что это случилось. Думаю, люди правы, когда говорят, что в космосе может произойти всё что угодно.
Генерал что-то говорит, но я не могу разобрать слов. Я закрываю глаза. Всё меркнет.
Было бы неплохо сейчас поспать.
Раздались голоса. Не могу пошевелиться. Я окружена облаком боли. Действительно отстойно. Ещё этим утром я пила кофе на станции. Сейчас же лежу здесь со сломанными ногами в результате нападения ужасного инопланетного насекомого.
Другой пришелец взял меня за руку. Его рука теплая. Грубая и теплая.
Снова открываю глаза. С усилием стараюсь не заснуть. Его лицо расплывается перед моим взглядом. Я вижу лишь его бездонные красные глаза. Он смотрит на меня со странным выражением на лице. Не могу ясно мыслить. И ничего не понимаю.
Вокруг меня звучит множество голосов. Все они говорят на незнакомом языке. Кордолианцы? Я ничего не понимаю. Но то, как рычал ни них генерал, звучало очень сердито.
Кто-то прикоснулся ко мне руками в перчатках, прижимая что-то холодное и липкое к моим ранам. Затем кто-то что-то ввел в мою вену. И боль прошла.
Я хотела что-то сказать, открыла рот и не смогла произнести ни слова.
Чьи-то руки переложили меня, кажется, на носилки. Затем они взмыли в воздух, и мы куда-то направились. Я пытаюсь понять, что происходит. Раскрыв глаза, я тут же зажмурилась от яркого освещения служебного коридора. Мы передвигались очень быстро.