— Допивай свой отвар Лев Николаевич, и двинули. Но сперва заскочим кое-куда. Мне надо отдать один должок.
Спорить полковник не стал. Молча встал и прошел к выходу, тихонько буркнув:
— Я жду тебя в вертолете.
С этими слова Шишков толкнул дверь и вышел на улицу. Попытался выйти. Попытался в том смысле, что ему в лицо уставились сразу четыре ствола, а чуть дальше, над прицельными планками, выглядывали грозные очи четырех бойцов. Оглядев их, полковник хмыкнул. За всей их грозностью прятался плохо скрываемый страх и тревога. Увидев полковника живым и здоровым, солдаты опустили автоматы, но Шишков все-таки уловил краем слуха, какой выдох облегчения вырвался у всех этих вояк.
— Подготовить вертолет к взлету, — коротко приказал он и посмотрев на охрану, добавил: — Вы тоже в вертолет идите, погрейтесь, а то, небось, земля рыла застудила.
Оба бойца покраснели, словно вместо головы из их плеч выросли две здоровенные свеклы. Хмыкнув еще раз, полковник хлопнул обоих лоботрясов по плечу и повел в вертолет. Но холодная рука нехорошего предчувствия сжала сердце Шишкова мертвой хваткой. Смутные предчувствия полковника не давали ему очистить свой разум. Чувство, что они запустили когда-то уже остановленные часы на большой бомбе, давило на мозг с силой гигантского пресса. Забираясь в вертолет, Шишков оглянулся и увидел открывающуюся дверь хибарки Дира. Если кто и сможет остановить или даже разбить эти «часы», то только Петр. И никто больше…
Глава 4
Полет проходил спокойно, без проблем. Дир сразу, еще при погрузке в вертолет, сходил к пилоту и уточнил маршрут, обозначив на карте место, куда надо будет залететь. На немой вопрос пилота, который тот задал полковнику, Шишков кивнул, мол, «Делай, как он просит». Кивнув в ответ, пилот поднял машину в воздух и направил в нужном направлении. Спустя минут двадцать, стальная «птица» приземлилась возле десятка юрт. Поземка, поднятая вращающимися лопастями, в мгновение ока окутала стоянку местных жителей белым туманом. Выходя из вертолета, Дир не оборачиваясь, быстро произнес:
— Я не на долго…
Полковник машинально кивнул и крикнул пилотам:
— Глуши машину, тут и заночуем.
— Но… — открыл было рот один из спецназовцев, приставленных к Шишкову, но полковник оборвал его:
— Отставить разговорчики. Ты его в первый раз в жизни видишь, а я ему когда-то в руки автомат вложил.
Молодой спецназовец успешно прикусил язык.
Дир быстро прошел в центр стоянки и приоткрыл полог самой большой из юрт. В на середине жилища пылал огонь, а возле него, прямо напротив откинувшего полог разведчика, сидел Белый Ворон. Старейшина и шаман народа, на который когда-то наткнулся в начале своего отшельничества Петр. Старейшина был обернут в большую оленью шкуру, а взгляд его черных глаз был устремлен в огонь.
— Я ждал тебя воин, — размеренным басом произнес Белый Ворон, — проходи, присаживайся, не выпускай священного тепла из моего дома.
Боровицкий быстро зашел в юрту и прикрыл за собой край грубо выделанной кожи, являвшейся своеобразной «дверью».
— Садись Дир, будь как дома, — кивнув на место напротив себя, все так же размеренно проговорил шаман.
Спецназовец молча сел и только устроившись поудобнее, тихо сказал:
— Здравствуй, старик. Я…
— Я знаю, зачем ты пришел, воин. Знаю… Боги меня предупредили, — встав со своего места, сказал Белый Ворон и прошел в правый, самый дальний угол, за спину Дира.
— Тени прошлого преследуют тебя, смертный. Очень страшные тени. Они уже настигли твоего друга…
— Что с ним? — перебил шамана Дир.
— Мне жаль воин, но среди живых ты его не найдешь, как и среди мертвых, — холодным голосом произнес шаман.
Дир застыл. Холодный пот противно скатился по лицу, а на спине впитался в свитер, неприятно холодя кожу. Не отводя взгляда от костра, Петр медленно произнес:
— Как бы там ни было старик, но я должен тебе кое-что вернуть. Боюсь, это мне больше не понадобится.
С этими словами, бывший спецназовец снял с шеи маленький амулет в виде капли и вложил в ладонь шамана, которую тот протянул.