— Ладно, док! Что было, то было. Теперь надо думать как выбраться отсю…
Закончить тираду Степану не дала сирена, мощнейшей волной прокатившаяся по всем коридорам подземного комплекса. Майор недоуменно поднял глаза к потолку и пробурчал:
— Пожара нам только не хватало для полного счастья!
— Это не пожар, — сильно побледнев, почти прошептал Боровицкий, — Это… начало!
— Начало чего? — насторожился Сивушов.
— Программы по «спасению» лабораторий, — убито поведал Григорий, — Весь персонал, инфицированный препаратом Б—12 переходит в стадию «оборонительной агрессии».
— Чего-чего? — окончательно не понимая общим счетом ничего, медленно протянул Сивушов.
— Это конец…
— Послушайте, док! Вас не поймешь: то начало, то конец! Определитесь уже! Хватит говорить загадками! Сжальтесь надо мной! — почти что взвыл майор. — Я еще недавно шел на свой первый день на рабочем месте, как на меня тут же сваливаются одно событие за другим! Мне уже кажется, что я сошел с ума!
— Вы правы! Извините меня, — спохватился Боровицкий. — Я бы рассказал Вам все, да времени все меньше и меньше! Кто-то активировал эту программу! А для этого нужен был специальный код и его знал только…
Григорий внезапно запнулся и безумными глазами, полными страха и отчаяния, посмотрел на Сивушова. Майор понял его с полувзгляда.
— Головачев, — больше утверждая, чем спрашивая, выдохнул Степан. Его бросило в холод. Быстро остывший пот холодными липкими прикосновениями скатился к пояснице, впитался в брюки и теперь неприятно холодил кожу. Время как будто замерло на месте. Почему-то он, человек более склонный к материализму, ничуть не удивился этому факту. Возможному, но факту воскрешения из мертвых.
— Я ему шприц в глаз вогнал, — в последней попытке не свихнуться, робко заметил майор.
— Ага. Вот только весь шприц, как я успел заметить, с этой дрянью вы еще и впустили ему в мозг! — почти саркастически развел руками профессор.
Степан не успел ничего ответить. Боровицкий распахнул дверь и неожиданно спокойно и твердо глянул в глаза майору:
— Выбирайтесь, если сможете.
— А ты куда? — внезапно перейдя на «ты», беспомощно осведомился боец.
— Попробую исправить свои ошибки.
— Я могу помочь!
— Нет, — отвернувшись от Степана, вздохнул Григорий, — это теперь только моя война!
И его широкая спина через несколько секунд скрылась за ближайшим поворотом. Недолго думая, Сивушов принял- таки свое решение и быстро побежал, петляя в лабиринтах коридоров, в сторону выхода из бункера. По дороге ему не встретилось ровным счетом ни одной живой души. Массивная стальная дверь оказалась распахнута. Стол караульного пуст. И безо всякой надежды майор на бегу быстро проверил обратную сторону столешницы. Твою дивизию!!! Есть! Извлекая из-под стола пистолет, оказавшийся АПС-ом, Степан прибывал в полном восторге! Не автомат и не пулемет, но даже с такой штучкой можно натворить кучу дел. Сивушов сразу почувствовал себя намного увереннее. Держа оружие наготове, майор заскользил вдоль холодной бетонной стены дальше. Готовый ко всему и всякому.
Глава 10
— А дальше? Дальше-то что? — нетерпеливо проговорил Шишков, заглядывая в глаза генерала, и с холодком ужаса понимая, что они почти остекленели.
— А ничего! — не своим голосом тихо выдохнул Сивушов. — Сам представь, что перед тобой гребаные БТР-ы с сумасшедшим экипажем колесами давят детишек на детской площадке! Жутко визжат женщины, которых на куски разрывают пули из крупнокалиберных пулеметов! Взад и вперед носятся отряды «карателей» в советской форме, которые под действием этой дряни, просто-напросто отрывают людям головы голыми руками! И у всех глаза сплошь черные! Словно водная гладь в глубоком-глубоком озере! И ты смотришь на все это и сделать ничего не можешь! НИ-ЧЕ-ГО!
Лев Николаевич в полнейшем ужасе смотрел на старого друга, которого, как казалось, самого сейчас в клочки изорвут все эти воспоминания. Сивушов и правда чувствовал что-то такое. Сны мучали его. Точнее, спать он больше никогда не мог с того дня. Так, просто забытье, которое всегда оборачивалось для него несусветными кошмарами, от которых помогал только спирт.
— Как же ты выбрался? — нарушил ночную тишину Шишков.