— Получи, тварь! — вырвалось из измученного горла Петра, когда он в длинном прыжке с трудом успел выбросить вперед левую руку, сжимавшую лезвие его армейского ножа. Нож, сделав половину оборота, беззвучно впился в левую глазницу бедолаги, почти сменившего пустой магазин на новый. Автомат выпал, ОМОНовец сделал шаг назад и безвольной грудой мяса и костей рухнул на пол.
— Вот тебе бабушка и Юрьев день! — непонятно к чему заключил Дир, привычно вынул нож из головы трупа, обтер его об китель бедолаги, и, не оборачиваясь на оставленный позади бардак, начал спускаться вниз, на первый этаж. Приблизившись к небольшому спуску вниз, видимо в подвал, Петр не поленился и снял с плеча холодеющего неподалеку трупа автомат. Его приятная, оттягивавшая плечо тяжесть несколько успокоила разнервничавшегося ветерана. Отперев небольшую деревянную дверь, разведчик еле-еле смог протиснуться в небольшой коридор, хорошо освещенный, без посторонних, но классических запахов разложения и прения. Видимо, этим коридоров пользовались если и не часто, то уж точно с неплохой регулярностью. Коридор тянулся метров на пятьдесят вперед, а дальше, под небольшим углом уходил вниз, постепенно расширяясь. Дир смог его преодолеть достаточно быстро, несмотря на близко стоящие стены, и уже было расслабился, когда его снова опустили лицом прямо в грязь. Спустившись метров на пять в глубину, он успел увидеть массивную стальную дверь и… стоявшего рядом четвертого телохранителя с поясом самого распоследнего шахида, надетым на полосатую тельняшку. Маска его была порвана и из-под обрывков выглядывали разбитые губы.
— Ах ты ж гнида, — невольно вырвалось из уст Дира.
ОМОНовец дико, совсем по-звериному, ухмыльнулся, показав в оскале свои идеально белые зубы, непропорционально длинные и острые. Петр не успел ничего предпринять, как этот двухметровый звереныш сунул два главных провода в рот и с силой закусил их. Дальше была громкая яркая вспышка, буквально оглушившая Боровицкого и, словно ребенка, подхватившая массивное тело бывшего спецназовца ГРУ. Его пронесло метров десять и с силой впечатало прямо в бетонную стену. Сверху посыпался какой-то мусор, а дыхание давно было выбито сильнейшим ударом бетонного осколка в грудь. Петру показалось, что он три или четыре раза терял сознание. Рядом медленно проползали стены, а из-за постоянно мигавшего света спецназовец не мог понять движется он или пребывает в забытьи. Он не помнил, как добрался до выхода, но как только свежий воздух резанул ноздри, Петр с силой вдохнул его, закашлялся от острой боли в груди и, опустив голову на бетон, погрузился в такой манящий, прохладный мрак…
Глава 12
— Быстрее, быстрее! Чего вы все как черепахи ползаете? — надрывался генерал Сивушов, подгоняя и без того, подобно муравьям, снующих туда-сюда бойцов.
Красные, распаренные, с огромными мокрыми пятнами на темно-зеленых тельняшках, спецназовцы, поднятые не свет не заря по тревоге, и впрямь были похожи на муравьев. Тяжело нагруженные, они медленно выходили из ворот склада, и, пройдя метров сто, укладывали оружие и боеприпасы на БМП, которые в количестве двенадцати штук, заправленные под самое горло, стояли в полной готовности для марш-броска до Архангельска-79.
Солнце, только-только начавшее свой путь из-за горизонта, тоже с явным удивлением наблюдало за такой активной жизнью, развивавшейся на данной военной базе. И поэтому оно пока что не спешило поливать бойцов зноем, а ласково целовало их кожу нежными теплыми касаниями.
Сивушов, словно по команде, быстро повернулся на сто восемьдесят градусов в ту сторону, откуда явственно слышались до боли знакомые шаги.
— Ох, метеор, твою ж налево! — с веселым удивлением бодро проговорил полковник Шишков, быстро приближаясь к генералу и протягивая тому руку.
— А чего ждать-то? — пожав крепкую мозолистую пятерню старого друга, удивился Сивушов. — Я и так ночь не спал из-за тебя, старый ты черт!