— Всем отступить на первую линию обороны! — резво командовал генерал, помогая подняться легкораненым, не выпуская из рук автомат. — А ты, полковник Шишков, быстро беги на южную линию! Кажись, у них там с делами совсем плохо!
— Так точно! — кивнул Лев Николаевич и бросился в сторону блокпоста №2, петляя и пригибаясь, дабы не поймать шальную пулю. Обернувшись на долю секунды, он успел увидеть, как за забором, в стане врага догорают все шесть танков Т-80. Две машины потеряли башни, другие имели настолько страшные пробоины в корпусе, что полковнику на миг показалось, что он может спокойно смотреть через бронемашины и разглядывать далекий темный лес. Спустя полминуты, Шишков уже спрыгнул в свежие траншеи, выкопанные по его распоряжению около трех часов назад, в которых, на данный момент, размещались бойцы подполковника Коростылева, старого знакомого полковнику еще по большинству «горячих точек», разгоревшихся после развала Союза.
— Чего у вас тут? — проорал Шишков, ибо все пространство буквально оглушали непрерывные раскаты взрывов, покрывавших территорию базы с «ковровой» частотой.
— Хренова! Сам, что ли, не видишь! — точно так же кричал подполковник, зажимая правой рукой свежую кровоточащую рану на левом плече.
— Это тебя кто так? — показал на рану товарища полковник.
— Снайпер! — отмахнулся Коростылев. — Успел меня, сволочь, задеть, прежде чем его ребята Сторина сняли.
— До свадьбы заживет? — бодро поинтересовался Лев Николаевич, остро глядя на раненого офицера.
— Знаешь… а не пошел бы ты!? — покривил лицо подполковник, переживший недавно третий развод. — Чего делать будем? Там эти «девяностые» бьют так, что рыло не высунешь, не то что бы отстреливаться можно было!
— Сейчас решим вопрос! — отмахнулся полковник, хватаясь за рацию, попутно стряхивая с себя землю, в огромных количествах падавшую сверху под действием бесчеловечных взрывов, в прямом смысле слова разрывавших земную плоть. — Серов? Ты? Ты какого рожна установку еще не врубил? И что, что по вам лупят со всех стволов? Включай «элэмку» быстро, твою дивизию!
Полковнику пришлось прекратить разговор, так как на него в этот момент рухнуло килограммов десять чернозёма, перемешанного с осколками бетона, больно оцарапавших лицо и руки. И тут же все стихло, правда, не на долго. Почти сразу послышался зловещий свист летящих с неба мин, выпущенных из крупнокалиберных минометов.
— Во-о-о, теперь легче будет! — повеселевший Коростылев, затягивая последний узел на сероватом бинте, опоясавший его руку в несколько слоев и немного покрасневший от свежей крови, своими пепельно-серыми глазами подмигнул своему начальнику.
— Особо не расслабляйся! У этих тварей видишь, чего есть? Минометики. — предостерег товарища Шишков, приподнимаясь над краем траншеи и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через плотный дым сгоревшей земли, единой стеной отгородившей спецназовцев от атакующей стороны.
— Мелочи! — перехватив автомат поудобнее, подполковник присоединился к товарищу, пытаясь пробить взглядом висевший над ними чад. — Главное, что танки выведены из строя хоть не на долго! А за это время мы можем ТА-А-АКОГО натворить! Как там, кстати, на первом КПП?
— Плохо там, на первом направлении. Очень плохо! — полковник опустился на корточки, прижимаясь спиной к холодной, шершавой земляной стене. Надо что-то делать, иначе конец нам придет.
— Ну, Лев Николаевич! Ты чего? — точно также опускаясь рядом с Шишковым, попытался подбодрить друга Коростылев. — Чего только на нашем веку не было? И это переживем!
— Ага, переживем, — с интонацией, в которой было меньше уверенности, чем жизни в трупе Варягина, пробормотал полковник, поднимаясь с земли и проверяя патроны в автомате.
— Какие будут приказы, товарищ полковник? — заметив некие изменения в опытном военном, голосом полным надежды осведомился Коростылев, не сводя глаз с командира.