— Оскар. Называйте меня Оскар. Мы сейчас не в тех условиях, что бы размениваться на чины, — махнул рукой «спаситель».
— Хорошо, — Дир кивнул и попытался в который раз собрать в кучку пытавшиеся разбежаться мысли. — Я очень благодарен Вам, за мое спасение. Если бы не Вы, то скорее всего я уже сейчас висел вниз головой в каком-нибудь вонючем подвале, в то время как с меня снимали бы кожу. Так что большое спасибо, еще раз! Теперь можете отдать мне оружие.
На последнем слове Дир зловеще ухмыльнулся. От его опытного взгляда не ускользнуло то, что вещи его хоть и были рядом, да только не поясных ножей, не пистолетов и тем более автомата среди них не было.
— Подождет, — немного нахмурившись, процедил сквозь зубы подполковник, потной рукой поправляя кобуру. — Лучше расскажите мне, кто Вы и зачем сюда явились? Почему не было спасательной группы?
— А Вы не догадываетесь? — развел руками Петр, в очередной раз сморщившись от неприятных ощущений, возникших теперь в правом боку.
— Осторожнее! — предостерег нового знакомого Оскар. — У Вас перелом трех ребер справа и одного слева. Да и вообще, я был удивлен, когда застал Вас хоть и без сознания, но еще живого!
— Повезло, — буркнул лейтенант, сплевывая на пол темно-красный, почти черный, сгусток свежей крови. — Кстати, я Петр. Оперативный псевдоним: «Дир», если Вам это интересно.
— Вот и познакомились, — улыбнулся Оскар, но руки от оружия убирать не спешил. — Вы не ответили на мой вопрос, дорогой Дир!
— Перейдем на «ты», — аккуратно выпрямляя спину, произнес Петр, откидываясь на слабо скрипящую за его больной спиной спинку дивана.
Петровский кивнул, внимательно следя за каждым движением этого слабого, но чрезвычайно опасного зверя, положившего почти десяток сумасшедших ОМОНовцев, которые не смогли не то, что бы убить, а даже нанести хоть сколько бы то ни было серьезный вред этому странному человеку, от взгляда глаз которого, пусть даже мимолетного, становится холодно в груди, а в желудок словно засовывают огромный кусок льда, который не растает даже под всепожирающими лучами всесильного солнца.
— Я и есть твоя спасательная группа, — прикрыв глаза, выдавил из больной груди спецназовец, изо всех сил стараясь не провалиться в забытье. Его потная, могучая грудь мерно поднималась и опускалась, отражая крохотными бисеринками пота каждый лучик Луны, посылавшей свой свет на грешную землю. Сам Оскар невольно засмотрелся на сию сюрреалистическую картину, которая, покажись, дунешь на нее, и она развеется, как мимолетный сладкий дневной сон.
— Так кто ты? Где сам полковник? — поморгав глазами и отметая прочий полночный бред, продолжил свой допрос ФСБ-ешник. — Почему нас бросили здесь умирать?
— Никто и представить не мог, что лаборатория может оказаться работающей… — открыв глаза, Петр острым, как его нож, взглядом, уперся в лицо этого невесть откуда взявшегося гэбэшника. — Но ты знал, гнида!
Оскар и предположить не мог, что люди, прошедшие в миллиметре от Смерти с ее косой и понесшие такие физические потери, могут представлять опасность, шумно отдуваясь и периодически закатывая глаза от наплывавших волн боли. Впрочем, если бы и знал он об этом, то это его все равно бы не спасло. Мощный удар коленом в грудь сотряс тело подполковника, который от боли даже забыл на мгновение о пистолете, а когда вспомнил, то его рука лишь нащупала шершавую поверхность спецбрюк цвета хаки и грубоватую кожу ремня, висевшего на одной лямке. Кобуру вместе с пистолетом сорвали нечеловечески мощным рывком и теперь, матово блестевший вороненой сталью в лучах мертвенно-бледной Луны, пистолет находился в руках этого спецназовца, наставившего пистолетное дуло прямо в лоб Оскара.
— Слушай меня, урод! — страшным шепотом вещал Боровицкий. — Будешь отвечать на мои вопросы быстро и без рассуждений! Хоть на секунду почую, что юлишь — отстрелю ухо! Попробуешь повесить лапшу мне на уши еще раз — отрежу голову и пошлю твоей конторе спецрейсом, дабы сгнить не успела! Все ясно?
— Ясно! — захрипел Оскар, когда Дир подкрепил свои угрозы коротким, но жестким ударом в солнечное сплетение. — Ясно! Не надо бить!!!
— Вот и отлично, падла! Знал я, что здесь что-то нечисто! Мне Шишков какую-то «воду» лил о проворовавшихся чиновников и антикоррупционный комитет, но как только сказал о том, что с Манцуром гэбист поехал, вот тут-то все и встало на свои места!
Дир с ненавистью, буквально кипевшей и занимавшей каждую клеточку его организма, ударил ФСБ-ешника еще раз, точно в нос, стараясь как можно сильнее деформировать хрящи и кости. Оскар вскрикнул, хватаясь за пораженную ударом переносицу, откуда внушительными ручейками должна была литься ярко-красная кровь, но сейчас, в темноте, подсвечиваемой Солнцем Мертвых, она была темно-багровая, почти черная. Она залила все руки несчастного Петровского, старавшегося всеми силами зажать больное место так, что бы не было больно и, одновременно, не текла кровь, но ему этого никак не удавалось.