— Чего? — судорожно сглотнув слюну, прокричал танкист, левой рукой приподнимая одно из «ушей» своего шлемофона.
Что бы не орать лишний раз, полковник быстро взобрался на грозную машину и припал к уху командира танка. Тот внимательно выслушал его и серьезно кивнул. На глазах «мальчишка» превратился в «охотника». Брови его сомкнулись на переносице, а губы сжались в тонкую линию. Скрывшись в башне, он начал быстро и жестко отдавать приказы, в то время как полковник, покрепче ухватившись за броню, сильнее прижал к себе ракетный комплекс. Бронемашина споро вырулила из единой линии колонны и, набирая скорость, начала отдаляться от своих товарищей, держа курс на огромное поле, находившееся сразу справа за небольшой лесополосой. С легкостью свалив тонкие хрупкие «тельца» молодых берёзок, гусеницы понесли свой экипаж по давно не паханному пространству пашни. Как и ожидал полковник, вертолет отвлекся на них, видимо, экипаж заинтересовался покинувшим своих собратьев «железным конем» и, на всякий случай, решил превратить изгоя в кучу ржавого хлама. С сильным биением сердца старый разведчик наблюдал, как еще более грозная летающая машина Смерти начала заходить на свой очередной вираж, который должен был закончиться на потерпевшем фиаско танке. Когда до цели оставалось не более двухсот метров, полковник подтянулся к люку и взревел:
— Давай!!! — и мгновенно спрыгнул с танка, моля всех богов о том, что бы не потерять во время падения их единственный шанс на спасение, заключенный в единственном выстреле гранатомета.
Земля приняла разведчика мягче, чем он думал, что немного помешало ему быстро оказаться на ногах. Т-90 проехав еще метров пятьдесят, резко развернулся на месте, быстро повернул орудие в сторону воздушного врага и выстрелил. «Аллигатор» вынужден был качнуться в сторону, избегая прямого попадания и теряя драгоценные доли секунды, коими поспешил воспользоваться не молодой диверсант. Гранатомет уже лежал на его плече, а окуляр прицела уже поймал острую «морду» вертолета в перекрестье прицела. Палец вдавил курок до самого упора, оглушающий свист, сильный толчок в плечо… Последнее, что запомнил полковник, была ракета, уходящая в небо, прямо в зеленый бок не успевшего среагировать «Аллигатора». Ловушки-обманки яркими светлячками рассеиваясь ушли вниз, но обмануть тепловые датчики гранаты им не удалось. Правда, увидеть взрыв и падение Ка-52 Шишков не смог. К своему удивлению, его как будто «выключили». Вот еще только секунду назад он вдыхал в себя противные до жути газы «ожившей» ракеты, а в следующее мгновение Лев Николаевич уже летел в темную-темную Бездну из которой его вырвала внезапная фраза, раздавшаяся буквально над ухом:
— Здорова, полковник!
Шишков быстро развернулся, с ужасом глядя в темные миндалевидные глаза его бывшего ученика, Манцура Черногаева. Одетый по всей форме, с автоматом на плече, он предстал перед наставником именно в том виде, в каком Лев Николаевич видел его в последний раз, отправляя в смертельные объятия мертвого города Архангельска-79.
— Аскольд? — еле выдавил из перехваченного ужасом горла полковник.
— Он самый! — весело подмигнул командиру Манцур, вынимая изо рта стебелек травы, кончик которой он до этого тщательно жевал.
— Ты как здесь? — стараясь привести чувства к общему знаменателю, спросил ученика Лев Николаевич.
— Это я тебя должен спросить, полковник! — отбросив в сторону травинку, Манцур подошел вплотную к Шишкову и тихо, по-заговорщицки, прошептал. — Я не могу долго быть здесь! За мной следят! Как очнешься, Лев Николаевич, сразу поднимай всех и быстрее мчитесь в город! Диру может потребоваться ваша помощь! И очень скоро!
С этими словами Черногаев развернулся и пошел прочь от наставника, растворяясь в мутном тумане Мрака. На секунду остановившись, Манцур остановился и, немного повернув голову к плечу, бросил:
— И это… привет ему передай, как увидишь!
— Хорошо, — кивнул Шишков, прошептав напоследок. — Прощай…
Манцур не ответил. Его фигура, мелькнув на миг белоснежной улыбкой, растворилась в таком холодном и неприветливом мире Темноты…
— Ах ты, старый хрен! — надрывался Сивушов, осыпая лицо старого друга частыми пощечинами. — В отставку, что ли, захотел?
— Сейчас встану и тебе конец! — не размыкая глаз, пообещал Шишков, правой ладонью проводя по горящему дурным огнем лицу.
— Живой? Ну, слава богу! А то мы уж тебя хоронить хотели! — радостно оповестил полковника громкий голос Степана Никифоровича.