Двигаясь вперед уже около десяти минут, Дир прислонился к правой стене и, выставив руку вперед, кончиками пальцев ощущал скользившую под ними шершавую поверхность советского бетона. Под ногами противно чавкало грязно — гниющее месиво, наполняя пространство смрадом и явно читавшемся в воздухе запахом Смерти и Безнадежности. Миг, и пальцы, потеряв упор, просигналили бойцу о наличии поворота под девяносто градусов. Выглянув на миг из-за угла, Боровицкий, к своему неудовольствию, успел заметить на другом конце коридора тускло освещенные обломки массивного стола, по которому прошлись сотни ног, превратив трухлявые куски дерева в единый красно-бурый блин. Массивная дверь, с небольшим налетом ржавчины, была распахнута настежь, открывая взору Дира темное чрево «предбанника» зловещих лабораторий. Пожурив немного наставника за то, что он забыл положить своему детищу прибор ночного видения в «Жигуль», боец немного пригнулся и бесшумно двинулся в сторону входа. Впрочем, долго злиться на Шишкова времени не было, тем более, что Лев Николаевич знает, как его ученик не любит всю эту новомодную технику, даже если она сильно облегчает жизнь братьям по оружию. Петру всегда казалось, что техника разнеживает солдат. Его, по крайней мере, точно!
Поэтому, старательно вглядываясь в темноту дверного проема, Петр не рискнул, все же, достать свой фонарик, дабы не демаскировать себя раньше времени, тем более, что хоть тщедушный, но свет внутри помещений, на первый взгляд, присутствовал. Осторожно прислонясь к холодящему кожу даже через одежду ледяному металлу косяка, Дир попытался как можно быстрее окинуть уходившие вглубь подземелий коридоры цепким взглядом, но ухватить как можно больше деталей пейзажа так и не смог. Слишком много темных мест и едва «живое» освещение лишь ухудшало положение, придавая окружающему ветерана миру слишком нереальные очертания. Мысленно вознеся хвалу все святым, Петр выбрался из-за укрытия и, остановившись перед выбором: направо или налево?, повернул налево и поспешил побыстрее пройти отрезок пути до следующего перекрестка. Буквально через пару метров, Боровицкий замедлил шаг. Его естество напряглось до предела, а руки тихо затряслись, выдавая в бойце зашкаливающее все пределы напряжение. Странное чувство, которое Дир испытывал только в раннем детстве, окутало его с головой, вызывая желание развернуться и бежать со всех ног к выходу. Сжав зубы и почувствовав боль, занывшую на челюсти, Петр заставил тело шагать дальше вперед. Достигнув перекрестка, Дир как зачарованный, повернул направо, и его острый взгляд выловил из мрака очертания железной двери, с полустертой табличкой: «Посторонним вход запрещен! Только для сотрудников безопасности!»