Петр проследил за его взглядом и увидел, как сквозь толщу белого тумана к ним приближаются странные темные фигуры.
— Все! Мое время вышло! — Головачев коснулся рукой лба Боровицкого и в глазах у последнего вдруг резко начало темнеть. Единственное, что он смог услышать полностью погружаясь в новый сон было: «Отсеки змее голову!»
Петр вздрогнул всем телом, возвращаясь, хоть и весьма болезненно, в реальный мир. Все тело ныло и невыносимо болели бока, где потревоженные новыми «приключениями» сломанные ребра решили возмутиться столько невежливому с ними обращению. Проморгавшись, Дир смог наконец-таки увидеть обеспокоенное лицо отца, склонившегося над сыном. Углядев, что Боровицкий-младший очнулся, Григорий Владимирович облегченно вздохнул:
— Слава учению Гиппократа! А я уже испугался, что ты… После такого мощного выплеска энергии у человека всегда случается сильный шок и обморок, — он помог Диру приподняться и сесть.
— Какого выплеска? — голова Петра усердно не желала «включаться» снова в работу и подавать хозяину необходимые воспоминания.
— И это бывает… — отметил потерю памяти сына отец.
— Пап, чего тут случилось? — промямлил Боровицкий — младший, силясь протолкнуть по сухому горлу вязкую слюну
— Подожди чуть-чуть, сейчас все вспомнишь, — улыбнулся Григорий, обнимая своего ребенка за плечи. — Ты молодец! Оказался намного мощнее, чем я предполагал!
— Чего? — удивленно покосился на него Дир и сразу зажмурился от сильнейшей боли в затылке, которая быстро расползлась достигнув лба, но сразу же откатилась обратно, постепенно затихая.
Петр осторожно приоткрыл один глаз, потом другой и более-менее трезвым взглядом встретился с глазами отца.
— Вспомнил? — прошептал Боровицкий-старший.
— Вроде, да, — неуверенно буркнул спецназовец, в сознании которого не очень быстро стали воспроизводиться картинки последних событий. — Что это было, пап?
— Значит все хорошо! — Григорий хлопнул сына по плечу и указал на ближайший шкафчик. — Пойдем! Возьмешь свои вещи!
Поднявшись и поддерживая друг друга оба Боровицких доковыляли до большого белого шкафа, коим и являлся этот короб из стали. Шевельнув кистью, Григорий Владимирович чуть отошел в сторону, пропуская пролетевшую мимо него тяжелую дверцу, и подтолкнул сына к темному проему белоснежного куба.
Пять минут спустя, оба мужчины уже сидели на небольших стульчиках, больше походивших на все те же медицинские и с удовольствием уплетали тушенку. Дир посматривал на отца искоса, все еще не веря в то, что родной человек находится сейчас здесь, рядом с ним. В мыслях, Боровицкий — младший уже давно простился с ним, а сегодня все его мировоззрение подверглось очень сильному удару.
Григорий заметил «стрельбу» сына глазами, пробормотал с набитым ртом:
— Что, поверить все не можешь?
— Как ты догадался?
— Только евреи отвечают вопросом на вопрос, — усмехнулся Боровицкий–старший, вытирая губы неизвестно откуда взявшейся в лаборатории салфеткой.
— Ты увиливаешь от ответа! — в свою очередь усмехнулся сын.
— Ты первый начал, — отмахнулся отец, делая пару глотков из фляжки.
— Хорошо. Давай начнем сначала. Как тебе удалось выжить? — отставляя в сторону банку с тушенкой, Дир принял флягу с водой, вопрошающими глазами уставившись на родителя.
— Ты напоминаешь малого ребенка, когда начинаешь так смотреть, — еще шире улыбнулся бывший профессор.
— Знаешь, что мне сейчас привиделось? — с темы на тему переключился спецназовец.
— Представляю! Наши способности, которые мы развили вместе с ним, — Боровицкий-старший кивнул в сторону трупа Головачева, позволяют нашей, так скажем, душе еще немного оставаться в пространстве вполне осознанно.
— Да, я так и понял, — старательно отворачиваясь от дела рук своих с отрезанной головой, подтвердил Петр.
— А если говорить серьезно, то все началось тридцать пять лет назад, — взор Григория потускнел. — В самом начале, я был обычным биологом и занимался углублением знаний, которыми располагала наша Академия Наук СССР в области животного мира Африки. Именно тогда я познакомился с шаманами Вуду и их ритуалами…
— Да-да, я уже в курсе. Наш общий знакомый поведал мне эту историю, когда мы шли к «эшафоту», — Дир кивнул в сторону странного стола, расположившегося в середине лаборатории. — Пап, ты мне лучше объясни, откуда у меня силы, которыми обладаешь ты?