- Думается, в сезон муссонов это не самое приятное местечко, - заметил Хибермейер.
Джек закивал.
- Рампа имела предложить британцам все прелести тропической войны и во многом походила на кампании двадцатого века - в Бирме, Малайзии, Вьтнаме… Одной из главных проблем была малярия. Несколько лет спустя начальником медицинской службы Мадрасского саперского полка назначили Рональда Росса, позднее произведенного в рыцари. Этому человеку первому удалось подтвердить связь между малярией и комарами. Однако на время восстания о причинах ее лишь догадывались, и люди дохли как мухи. Вот здесь-то и пригодилось происхождение Ховарда. У него выработалась определенная сопротивляемость к лихорадке, и наверняка этот фактор сыграл роль в его затянувшемся назвачении. Другие офицеры для такой службы попросту не годились.
Костас отвел курок револьвера и крутанул барабан.
- "Кольт-нэви", модель 1851 года, изготовлен в Лондоне, - проговорил он. - Однажды мне удалось пострелять из такого. Мой дядя в Вермонте большой поклонник дымного пороха.
Он перевернул пистолет - изящную длинную штуковину, обнаружившую под слоем синеватого налета металл густого сливового оттенка, - и прошелся пальцами по знакам на рукояти:
- Армейская маркировка?
- Буквы ВК означают "Верхняя Канада", А соответствует Фронтенакскому конному взводу, а пятьдесят - это серийный номер, - объяснил Джек. - Это револьвер из партии, произведенной лондонским заводом Кольта для вооружения конной милиции Кингстона, что на озере Онтарио. Начальник медицинской службы саперского полка, доктор Уокер, вырос в Кингстоне и сам служил в милиции. В 1870-х, когда канадских кавалеристор перевели на револьверы усовершенствованного типа, старое оружие за ненадобностью отошло к доктору. Он захватил его с собой в Индию и позднее подарил Ховарду - в пару к точно такому же "кольту", который мой предок унаследовал от отца. Всегда лучше иметь под рукой парочку капсюльных револьверов - перезарядка занимает массу времени.
- Ну и гед же тогда второй?
- Ховард забрал его с осбой, когда пропал без вести.
- Пропал?
- Это случилось уже на севере Индии, много лет спустя. В один прекрасный день он собрал вещи, ушел и не вернулся. До сих пор точно не известно, куда Ховард подевался или что с ним произошло. Эта история не дает мне покоя с самого детства. Я запоем читал Киплинга и заметки исследователей Великого шелкового пути, представляя прапрадеда участником какого-то грандиозного приключения, ставшего для него последним. Он не выходил у меня из головы, даже когда начались мои собственные искания. И вот теперь мы совсем рядом с теми самыми джунглями. Раз уж представилась возможность напасть на его след, грешно ей не воспользоваться. Но об этом позже. Давайте не будем опережать события.
- Здесь что-то о бунте, - подала голос Ребекка, демонстрируя всем записную книжку в викторианском переплете под мрамор, и озвучила надпись, выведенную на этикетке выцветшими чернилами: - "Экспедиция в Рампу 1879 года. Джон Ховард, лейтенант королевских инженерных войск".
- Это его дневник, - сказал Джек, - и, более того, единственный неофициальный отчет о бунте. Едва ли не все остальные подробности я восстановил по архивам Британской библиотеки, прежде всего по военным и судебным протоколам мадрасского правительства, отвечавшего за порядок в джунглях. Бунт остался в тени афганской войны и во много потерян для истории.
Ребекка аккуратно открыла книжку и начала читать:
- Трудности, сопряженные с землемерными работами, по-настоящему дают о себе знать, когда долг зовет картографа в малоизведанные области, в особенности если ему создают помехи частые передвижения войск, а погода препятствует хорошей видимости.
Джек кивнул.
- Его специальностью была геодезия. Он только-только закончил Школу военной инженерии в Чатаме, отдав два года усиленному обучению. На первых страницах дневника еще много юношеского энтузиазма, но вскоре тон меняется.