- Слушаюсь, сагиб.
Выслушав хавильдара, четверо саперов закивали Ховарду и полезли в заплечные мешки за складными лопатками. Ховард с презрением посмотрел на тело.
- Если бы он занимался делом, восстания никогда не случилось бы.
- Пойдут слухи, что его застрелили свои, - прошептал Гамильтон.
- Стреляли из мушкета. Так утверждают саперы. На них напали. Об этом и напишем в рапорте, - решительно возразил Ховард.
- Если вым еще выпадем возможность его составить, - вставил Уохоп. - Что будем делать теперь?
На Ховарда вдруг навалилась смертельная усталость. Сняв шлем, он потер обритую голову и поднял глаза к низко нависшему небу.
- Выходим через двадцать минут. Саперам должно хватить этого времени. Гамильтон, будьте так любезны, не давайте им тянуть. А мы с вами, Роберт, наведаемся в тот храм. Вы ведь видели там что-то необычное, Гамильтон? Резьбу, надписи? Впрочем, сейчас мне хочется одного - вернуть на место этого проклятого велпу и убираться отсюда. Едва ли муттадар даст нам уйти живыми, если мы не выполним условия сделки.
Оставив Гамильтона и саперов за туманной пеленой, два офицера вышли на северный конец прогалины, где уже знакомый им ручей вновь низвергал водопадом и уходил вбок. Сквозь брызги виднелись три огромные глыбы. Одна была повалена поверх двух других на манер притолоки, образовавшуюся щель закрывала поставленная на попа каменная плита. До сих пор муттадар следовал за ними по пятам, но стоило ему увидеть святилище, он сорвал тюрбан и с выпученными от страха глазами присел на корточки, бормоча что-то напаспев себе под нос. Ховард опустился рядом, пытаясь уловить в его словах хотя бы крупицы смысла.
- Это место наводит на него невыразимый ужас. Идти дальше его ничто и никто не заставит.
- А я полагал, это храм его богов, - удивился Уохоп.
- Он понимает, что должен вернуть идола, но страшится гнева конда девата, духа-тигра. Говорит, нам теперь самим придется отнести святыню в храм.
- Но тогда он останется без защиты. Повстанцы наверняка его убьют.
- Духов он боится гораздо сильней, чем смерти.
Ховард принялся убеждать муттадара, показывая в сторону саперов, но теперь туземец сидел совершенно неподвижно и смотрел в одну точку, будто в точку, будто в трансе. Вдруг он трясущимися руками потянулся к тыквенному сосуду, который повсюду носил с собой, поднес его ко рту и стал жадно глотать пальмовую брагу. Тогда Ховард взялся за бамбуковый футляр и тянул, пока пальцы муттадара не разжались. С обеих сторон футляр был заткнут деревянными пробками и запечатан каким-то твердым смолистым материалом. Ховард встал и вернулся к Уохопу.
- Может быть, вскроем? - предложил тот, с любопытством поглядывая на футляр. - Скоро он захмелеет и перестанет обращать на нас внимание.
Ховард обратил взгляд в сторону храма. В нагромождении валунов ему вдруг почудилась тигриная морда, у которой вместо глаз и ушей были каменные выступы. Он покачал головой.
- Давайте покончим со всем этим. Я дал ему слово. Не хочу обращаться с этими людьми как с дикарями.
Они прошли немного дальше. Слева от входа в святилище обнаружилась ниша, вырубленная в скале. На двух толстых стеблях бамбука покоилась крыша из жердей и пальмовых листьев, образуя подобие террасы. На первом плане рядком выстроились колья, увенчанные побелевшими от солнца черепами, некоторые из них - слоновьи, тигриные, кабаньи - поражали размерами. Позади стояли два шеста подлинней, обвешанные грязными перьями. С каждого свисало по куску гниющей, сочащейся чем-то плоти. Ховард давно почувствовал этот запах, но списал его на Бебби. Теперь тошнотворная сладковатая вонь подсказала ему, что здесь разложение началось гораздо раньше. В памяти лейтенанта всплыл рассказ саперов. Двое полицейских. Он заставил себя приглядеться. Под ногами казненных покачивались на веревках два ножа. Кожи на проломленных чеперах не было, глаза трупам выкололи. Примети какое-то движение, Ховард опустил глаза и увидел толстую крысу, убегающую с каким-то ошметком в зубах. Он поспешно отвернулся и, подавляя тошноту, зашагал ко входу в святилище, где уже стоял Уохоп.
- Давайте поскорей уйдем отсюда, - севшим голосом выдавил Ховард, привалившись к влажной глыбе. В висках его гулко стучала кровь.
- Сначала надо закончить, - отозвался Уохоп. Он провел пальцем по трещинке на плите. - Резьбп по камню. Потрясающая работа. Чьи руки это сделали?
- Попробуйте толкнуть плиту.
Стоило Уохопу положить руки на плиту, она подалась. За ней обнаружился довольно широкий проход: с некоторыми неудобствами офицеры довольно широкий роход: с некоторыми неудобствами офицеры смогли бы пройти по нему в один ряд - навстречу зияющей тьме. Они осторожно ступили внутрь. Ховард достал из латунной коробочки, хранившейся в мешочке у него на поясе, огниво и от пропитанного керосином трута зажег небольшую свечу. Подняв ее, он тут же наткнулся взглядом на грубо вытравленное изображение лингама - фаллоса. Вскоре выяснилост, что подобные резные символы окружают их со всех сторон. У этих примитивных узоров было много общего с рисунком на тыкве, который Ховард видел в овраге.