У персов всегда при себе луки и колчаны со стрелами. По-моему, они больше всех других народов любят стрельбу из лука. Их луки сделаны из дерева и рога, скреплены с помощью сухожилий и выгибаются как бы в обратную сторону, когда тетива не натянута. Стрелы длиной примерно с руку, с железными наконечниками, и оперение у одних голубое, а у других серое.
Стрелы персы носят в колчане вместе с луком.
Персидские мечи короткие и прямые; клинок обоюдоострый, резко суживающийся на конце. У тех воинов, что пришли за нами, на бронзовых эфесах мечей изображены львиные головы. А у Артаикта, к которому они отвели нас потом, львиная голова на рукояти меча сделана из золота. Это очень красиво, хотя, по-моему, мечи персов больше похожи на длинные ножи – их хорошо метать, а для настоящей битвы они не пригодны.
Некоторые из персов даже и мечами не вооружены, а имеют при себе боевые топоры с длинной ручкой. Между прочим, я бы тоже предпочел такой топор, если бы мне предстояло выбирать между ним и персидским мечом. Те, кто вооружен такими топориками, носят на поясе ножи.
У Артаикта седая борода и жесткий взгляд темных глаз, кажется, еще более темных, чем у остальных его соплеменников. Его тюрбан расшит самоцветами, а на руках – множество перстней, так что я решил, что именно Артаикта видела Ио тогда на стене. Женщина, которую Ио называет Дракайной, теперь сидит справа от Артаикта, но не скрестив ноги, как он сам, а как бы полулежа, в изящной соблазнительной позе, демонстрируя всем свою привлекательность и красоту. Когда мы вошли, она прикрыла нижнюю часть лица краешком разноцветного шарфа.
Артаикт обратился к ней на неведомом мне языке, и она, кивнув, ответила ему по-эллински:
– Как сказал мой господин, так и будет.
Тогда Артаикт снова обратился к ней – теперь тоже на языке эллинов:
– Ваш язык более гибок, особенно в подобных переговорах. Они ведь не понимают нашего языка?
– Нет, господин мой.
– В таком случае объясни им, зачем их привели ко мне.
Дракайна повернулась к нам; казалось, будто она смотрит на нас из окошка, которое далеко-далеко от земли, и все же я видел, что она глаз с меня не сводит.
– Я рассказала моему господину, как ты обошелся с Пасикратом. Я также поведала ему, что ты без труда мог бы положить в поединке троих. У моего господина в охране есть и уроженцы Сеста, а не только персидские воины, так вот, трое эллинов вызвались драться с тобой. Но не на копьях, а врукопашную, как спортсмены во время панкратиона[160]. Ты знаешь этот вид борьбы? Никакого оружия, кроме собственных рук.
Я хотел было спросить, что же такого я сделал с Пасикратом (ведь, по словам Ио, я от него убежал!), но тут Артаикт хлопнул в ладоши, и в покои вошли трое воинов. Все они были примерно моего роста, с отлично развитой мускулатурой – короче, мужчины в самом расцвете сил.
– Это нечестно! – запротестовала Ио.
Дракайна кивнула, соглашаясь с нею.
– Ты права, но жители Персии не любят напрасного хвастовства, а я, к сожалению, совсем об этом позабыла. Когда они слышат похвальбу, то для них дело чести – заставить хвастуна вести себя достойно, даже если хвалился не он сам, а кто-то другой ставил его в пример прочим. Кроме того, мой господин, видимо, считает Латро бывшим моим любовником, хотя мы обе с тобой знаем, что это вовсе не так.
– Если б твоя воля, было бы так! – горько сказала Ио.
Я пока рассматривал тех троих. Если убить вожака, то остальных это несколько охладит. Часто посредине стоит именно вожак, однако во время поединка самое почетное место – на правом фланге. Снимая пояс, я пробормотал:
– О Дева, помоги мне!
И сразу же дверь снова отворилась, и вошли еще двое мужчин, тоже с обнаженными торсами. Оба не были особенно крупными и мускулистыми, однако первый из вошедших был так красив и так хорошо сложен, что любой мужчина в его присутствии казался уродом. Второй был постарше, но еще в полной силе; он был очень загорелый, в волосах седина, глаза хитрые. Ни один не сделал и шагу ко мне, оба замерли у дверей, опустив руки. Первые трое, что стояли передо мной, вряд ли даже заметили их появление.
– Итак, вас трое против одного, – сказал им Артаикт. – Убейте его и поскорее возвращайтесь к своим обязанностям.
Мои противники шагнули вперед, надеясь взять меня в кольцо. Я понимал, что допустить это равносильно смерти, и отскочил влево, чтобы тому, кто был на этом фланге, пришлось биться со мной в одиночку хотя бы несколько секунд.
Мы сошлись, и я сразу ударил его кулаком в низ живота и боднул в лицо.
Он пошатнулся и упал навзничь, из носу у него хлынула кровь.
И сразу же тот, что постарше, бросился к упавшему и буквально прильнул к нему, точно любовник к своей возлюбленной. До того я даже не был уверен, что эти трое знают о присутствии тех двоих, что пришли позднее, однако, оказалось, они прекрасно об этом знали. Я сделал круг, отвлекая противника и надеясь выиграть время.
И оказался прав. Человек с сединой в волосах поднялся, губы и все лицо у него были перепачканы алой кровью. Неожиданно он обхватил сзади одного из моих противников, но тот, видимо, не понимал, в чем дело и что именно сковывает его движения.
– Я Одиссей, сын Лаэрта и царь Итаки, – шепнул мне седеющий человек. – И мы прольем еще немало крови, чтобы отомстить за сына Пелея[161].
– Сомневаюсь, что нам это удастся, – ответил я, заметив, что второй из моих противников следит за тем, куда я смотрю, а не за моими движениями.
Когда битва была окончена, Дракайна улыбнулась – мне были видны ее губы сквозь тонкий шарф – и сказала:
– Мой господин Артаикт считает вести, принесенные мною, слишком важными, чтобы хранить их в этих стенах. Кроме того, в городе не хватает пищи – жители уже варят и едят ремни со своих кроватей.
Артаикт что-то гневно сказал ей, но Дракайну, похоже, его слова ничуть не смутили.
– Артаикт надеялся на подмогу, однако она не пришла; так что он покинет город и захватит с собой своих подданных и иноземных слуг. А эллинов оставит здесь, ибо прекрасно понимает, что они все равно вступят в переговоры с противником и сдадут город, чтобы спасти от разрушения собственные дома и городские стены. Сообщив полученные от меня сведения Великому царю, Артаикт рассчитывает получить новое войско и вернуться, чтобы сокрушить захвативших Сест варваров – если, разумеется, у них хватит наглости остаться здесь. Я уже говорила ему, что ты давно служишь своим мечом Великому царю; а только что он видел тебя в схватке и окончательно убедился в этом. Он хочет знать, пойдешь ли ты с ним в Сузы, где он рассчитывает застать Великого царя?
– Да, конечно, – кивнул я.
И тут вмешался сам Артаикт; по-эллински он говорил с сильным резким акцентом:
– Так, значит, ты не из эллинов? А похож на них!
– Нет, я не эллин, господин мой.
– Докажи! Как, к примеру, звучит твой родной язык? Эллины ведь никогда не станут учить чужой язык, им достаточно своего, ведь они уважают только себя.
Я сделал, как он просил, и поклялся на своем родном языке (которым пользуюсь, ведя свой дневник), что не имею никакого отношения ни к Афинам, ни к другим городам эллинов. Не уверен, что Артаикт меня понял, однако, похоже, моя речь убедила его окончательно. Он вытащил откуда-то из-за красных подушек, на которых сидел, мой меч и вручил его мне.
– Ночью мы уходим из города, – сказал он. – Все будут спать, кроме нескольких часовых. Никто знать об этом не должен. Люди в этом городе в любой момент готовы предать меня, сколько ни клянутся в своей верности. Ты поедешь со мной рядом, вместе с этой женщиной. Да смотри, чтобы с ней ничего не случилось!
Выйдя вместе со мной из ярко освещенной приемной Артаикта, Дракайна сказала:
– Теперь тебе следует выбрать щит и копье. Одного твоего меча мало.
160
Панкратион (многоборье) – вид спортивной борьбы, включенный в олимпийскую программу в 648 г. до н.э.; соединение кулачного боя и спортивной борьбы, когда разрешены удары кулаком, ногой, коленом, локтями, захваты, сжатия, выкручивание суставов. Запрещено лишь кусаться и царапаться.
161
Одиссей – герой троянского цикла мифов, царь Итаки, сын Лаэрта.
Пелей – мифический царь Фтии в Фессалии, отец Ахилла, одного из греческих героев, осаждавших Трою.