- Нет, спасибо, - сказал я, - мне тоже отвели место.
- Как угодно. - Пиндар отчего-то вздохнул и улыбнулся. - Ну что ж, зато в результате сегодняшнего ночного похода ты обзавелся плащом. А я получил две "совы" и провел время с женщиной; я зашел дальше тебя, но получил в итоге меньше. Спокойной ночи, Латро.
Я вошел в комнату, где спали чернокожий и Ио. Девочка тут же проснулась и стала спрашивать, все ли у меня в порядке. Когда я заверил ее, что все хорошо, она сообщила мне, что некоторое время назад прибежала Фая, и Каллеос рассердилась и побила ее.
Я сказал Ио, что меня-то уж точно никто не бил, и мы улеглись спать. Она вскоре уснула рядом со мной, а я все еще чувствовал непонятный страх и спать не мог. Почему-то ущербная луна, которая уже, казалось бы, почти зашла, когда мы с Пиндаром подходили к дому, вновь светила высоко в небесах и была похожа на чуть приоткрытый глаз той мертвой женщины, когда она впервые посмотрела на потревожившего ее сон Эврикла.
Когда сквозь разрушенную крышу над моей головой забрезжил рассвет, я сел и подробно записал все, что случилось со мной в последнее время. Дописав, я свернул книгу и увидел на ее внешней стороне памятку о том, что мне следует перечитывать дневник каждый день. Поэтому я стал его перечитывать и, возможно, скоро пойму, что означали слова мертвой, обращенные ко мне, и куда это я должен пойти.
17. НА ПУТИ В ЭЛЕВСИН
Здесь много гостиниц. Мы прибыли еще засветло, однако было уже поздно отправляться в храм, и Пиндар снял нам комнату в одной из гостиниц неподалеку. Комната удобная, просторная и представляет собой как бы два смежных помещения.
Первое, что я вспомнил, - это как мы утром завтракали вместе с Каллеос и ее девушками. Я, видимо, знал, как зовут мою хозяйку, ибо правильно обращался к ней, подавая на стол ячменную кашу, фрукты, вино и воду. Потом я спросил, нельзя ли мне отнести немного еды Ио и чернокожему, и Каллеос предложила привести их во внутренний дворик, чтобы они позавтракали со всеми вместе за большим столом. (По-моему, это мы с чернокожим его там установили, потому что я хорошо знал, как разобрать его, когда пришло время это сделать.)
Женщины неумолчно болтали, радуясь своему возвращению в родной город и предстоящему походу на рынок за новыми украшениями и нарядами. Хотя солнце было уже почти в зените, большинство из них, по-моему, только что встали. Потом явился еще какой-то мужчина, который непрерывно зевал и ковырял в зубах уголком свернутой тряпочки. Я подвинулся, освобождая ему место за столом, и он сказал:
- Я Пиндар. Ты меня еще помнишь, Латро?
- Да, - ответил я. - Я помню, как мы нынче ночью расстались, а утром я еще раз перечитал свои записи, и твое имя там упоминается достаточно часто. Теперь мне нужно поскорее отыскать того лекаря-египтянина.
Когда я упомянул о Египте, женщины притихли и прислушались, а Пиндар спросил:
- А это еще кто такой?
- Он лечил меня сразу после того сражения, когда я был ранен. Это он сказал мне, как меня зовут; мое имя он узнал от воинов моей манипулы (*88). Ты ведь понимаешь, насколько это важно, Пиндар? Раз они знали мое имя, то должны были знать и откуда я родом.
- А тебе очень хочется это узнать? - спросил Пиндар. - Раньше ты не слишком часто вспоминал об этом.
- Да, очень!
- Он потихоньку поправляется! - заявил Пиндар. - Хотя пока что успехи и не слишком велики. Нет, Латро, сперва ты должен попасть в святилище Великой Матери. Ты уже прочитал об этом в своей книге?
Я сказал, что прочитал слова Сияющего бога: "...у святилища Великой Матери пал ты раненным, в святилище ее ты должен вернуться".
- Ну да, именно так.
- А кто такая Великая Мать? - спросила одна из женщин, но Пиндар лишь рукой махнул, призывая ее к молчанию.
- Я не верю богам этой страны, - сказал я.
- Человек обязан верить богам! - пожал плечами Пиндар. - Больше верить некому.
- Ну, если написанное в этом свитке - правда, то богов ваших я видел немало, куда больше, чем ты, - возразил я. - Ты видел одного лишь чернокожего бога...
Тут сидевший со мной рядом чернокожий подтолкнул меня и дважды сжал и разжал пальцы обеих рук, чтобы показать, что существует, по крайней мере, двадцать темнокожих богов.
- Я тебе верю, - кивнул я ему. - Но в моем дневнике написано, что Пиндар видел лишь одного, как и ты. А что, ты разве видел больше?
Он покачал головой.
- Неужели, Латро, ты действительно видел настоящего бога? - спросила Каллеос. - Неужели он предстал перед тобой, как в старые добрые времена, когда боги свободно являлись людям?
- Не знаю, - ответил я. - Сам я ничего не помню, но о многих виденных мной богах написано в этом свитке.
- Это правда, - сказал Пиндар. - Уж одного-то он точно видел - ведь я и сам был там и тоже видел его. Да и маленькая Ио тоже. Кстати, Ио, напомни мне, чтобы я потом попросил тебя рассказать, как ты попала в этот дом. И наш чернокожий приятель тоже видел тогда этого бога. Мне кажется, Латро действительно встречался со многими богами, поскольку в различное время упоминал об этом, а я, собственными глазами увидев царя Нисы, которого Латро называет "чернокожим богом", ему окончательно поверил.
- В таком случае поверь мне еще раз, - сказал я. - На ваших богов полагаться не следует! Кое-кто из них, конечно, получше прочих - Быстрый бог, например, или Светлый бог, или тот царь Нисы, однако, по-моему...
- А что по-твоему? - Пиндар склонился ко мне, точно ему не терпелось услышать.
- По-моему, даже лучшие из них действуют как-то странно, неправильно, слишком сложным способом. Коварство свойственно даже тем из них, кто должен бы проявлять милосердие и доброту, даже прекрасной Европе. А уж в той женщине-змее зло горело ярким пламенем, меня прямо-таки опалил его жар, я чувствовал его, даже когда читал о ней в своем же дневнике.
Каллеос, которая меня, видимо, даже не слушала, вдруг сказала:
- Но у тебя-то память не отшибло, Пиндар. И у тебя тоже, милочка. Так что лучше вы нам все расскажите.
И Пиндар с Ио рассказали, как мы повстречались с тем чернокожим божеством. Я еще помнил, что примерно то же самое только что прочитал в своих записях, так что не стану приводить здесь их рассказ. Я был даже рад, что рассказывать попросили их, ибо я был голоден и получил возможность спокойно поесть.