Господи, сколько же раз я пыталась
Выдрать со лба печать…
Что сквозь каменную усталость
Я должна прокричать
В страх, в захрясшие поясницы,
В толщу чужого льда?..
Контрабандист, нарушитель границы —
Вот, кто я есть — всегда.
Болью — живой и горячей — биться,
И, рассыпая звон,
Вдрызг расшибаться об эти лица,
Крепкие, словно сон.
И — всепрощения взор коровий
Скользнёт по казённой стене.
Я никогда не боялась крови.
Просто
есть вещи
сильней.
Вспышками яростной мощи вселенной
Сквозь неживую муть —
Сопротивление, —
благословенно,
Благословенно будь.
Это — бьющий на поражение
И возрождающий вновь
Ток высочайшего напряжения —
Ненависть и —
любовь.
Поэзия
А я сказала: ты забудешь всех.
И ты забудешь всех на самом деле,
Ты спутаешь часы и дни недели,
Сравняешь неудачу и успех,
И подвиг — с нераскаянной виной,
А истину святую — с грешной ложью,
Чтоб странником слепым по бездорожью
Идти за мной.
«Тщетно отряхиваясь от бытовой шелухи…»
Тщетно отряхиваясь от бытовой шелухи,
Кажется, в ночь с воскресенья на понедельник,
Я поняла, что рай — это место, где можно писать стихи,
И никто не подумает даже, что ты — бездельник.
Там, в раю, моя фляжка всегда полна
Свежей водой, и, что особенно важно,
Там для меня есть время и — тишина,
И карандаш, как посох в пустыне бумажной.
Можно идти, оставляя чуть видный след,
Вырвавшись из коридоров и кухонь душных…
Самое главное — там начальников нет —
Добрых, злых, жестоких, великодушных.
И вот, когда недожаренные петухи
Готовятся клюнуть, ибо в окне — светает,
Я думаю, рай — это место, где можно писать стихи,
Подозреваю, что там их никто не читает.
«Ужмись!..»
«Ужмись!» —
Я старалась,
но места
всё равно не хватало.
«Ещё!» —
словно пружина,
срывалась и била
в первый попавшийся лоб.
«Уймись!» —
Никак не могла
унять истечение жизни.
«Да брось ты!..» —
Бросала.
Но это
был бумеранг.
«Не строй из себя!..» —
если не из себя —
из чего же ещё тогда строить?
«Должна.
Ты должна наступить
на горло собственной песне!» —
И вот
с треском ломаю каблук
об её
железное горло.
«Если б я родилась, скажем, в благообразной Германии…»
Я люблю тебя, жизнь…
Если б я родилась, скажем, в благообразной Германии,
Там, где всё аккуратно — коровы, дома, лопухи,
То любила бы пиво, копила бы деньги и знания,
Уважала законы и вряд ли писала стихи.
Если б я родилась в легкомысленно-женственной Франции,
Там, где так хороши и любовь, и вино, и духи,
То изящно флиртуя, я век не сходила б с дистанции —
Заводила романы и вряд ли писала стихи.
Если б я родилась в золотистой, певучей Италии,
Там, где небо смеётся, а солнце — сжигает грехи,
Там, где зреют лимоны, растёт виноград и так далее,
Я бы пела, как птичка, но вряд ли писала стихи.
Но живу я в России, с глазуньей дар Божий не путаю,
Чтоб в ночи не замёрзнуть, полешки последние жгу,
И люблю непонятно за что эту горькую, лютую,
Неуютную жизнь. И стихи не писать — не могу.