— Гуин! — Наемник не выкрикнул, а прошипел это имя низким, напряженным голосом. В это время человек-леопард уже направлял плот к берегу. Закатное солнце окрасило воду в багровый цвет. — Там кто-то есть!
— О чем ты говоришь… — начал Ремус, но сестра схватила его за руку, заставив замолчать.
Иставан вглядывался в лес, надеясь увидеть какое-то движение, потом махнул рукой Гуину.
— Стой, стой, поворачивай обратно! Я точно чувствую… Там… на берегу, где деревья спускаются к воде… Их там множество!
— Гохрские солдаты! — воскликнула Ринда.
Иставан глянул на нее краем глаза.
— Может быть. А может быть, всего лишь местные жители, если Дзарн в добром настроении. Все равно нельзя причаливать.
— Их там целый отряд, — заметил Гуин.
— Что-то не похоже на регулярную армию. Они одеты в белое! — Глядя на показавшихся всадников, Иставан скорчил гримасу. Теперь они были отчетливо видны среди деревьев.
Несмотря на страх, закравшийся в ее сердце, Ринда не могла не отметить определенную красоту этого зрелища. Всадники появлялись из-за деревьев, как белые призраки, будто высеченные изо льда, покрывавшего Ашгарнские вершины. Позади развевались белые плащи, а на шлемах качались белые перья. И кони тоже были белыми.
— У них доспехи гохрского образца, — заметил Гуин.
— Белые воины? Невероятно! — воскликнул Иставан.
— Почему? — спросила Ринда. — Всем известно, что монгаульская армия состоит из пяти подразделений — Черного, Белого, Синего, Красного и Желтого…
— Прибереги лекции на потом, — обрубил Иставан. — И не болтай о том, чего не знаешь. На Стафолосской Заставе служили черные воины графа Ванона, на Альвонской — красные воины графа Рикарда. Понимаешь? В Приграничье бывают лишь черные и красные.
— А белые?
— Ими руководит госпожа Амнелис, генерал, дочь герцога Влада. Это гвардия, обычно находящаяся в Торусе, и здесь ей делать нечего.
— И все-таки эти всадники здесь, — сказал Гуин.
Иставан молча вцепился в перила, глядя на воинов. Стало ясно, что удача покинула беглецов. Правда, еще оставалась слабая надежда, что всадники не заметят их в полумраке. Но тут самый рослый из них приблизился к кромке воды, сложил ладони рупором и крикнул:
— Эй, вы, на плоту!
Гуин быстро обменялся взглядом с Иставаном. Наемник потянулся было к мечу, но человек-леопард отрицательно покачал головой, давая понять, что им не выстоять против стольких воинов. К тому же намерения всадников еще не были известны.
— Что будем делать? — спросил Иставан негромко. — До темноты осталось совсем немного.
— Пусть они сделают первый ход, — ответил Гуин.
— Эй, вы, на плоту! — снова крикнул всадник, на этот раз громче. — Это приграничный патруль с Альвонской Заставы. Кто вы такие и куда направляетесь? Пристаньте к берегу и отвечайте!
Иставан досадливо щелкнул языком.
— Мы с близнецами еще могли бы как-то выпутаться, но человек-леопард и девочка-обезьянка… Слушай, Гуин, кажется, лучше всего сматываться.
— Нет, — возразил тот. — Посмотри-ка.
Беглецы взглянули в сторону всадников и хором вскрикнули. Стало ясно, что те намерены остановить плот во что бы то ни стало. В его сторону смотрело тридцать арбалетов, готовых выстрелить в любую минуту.
— Что вам за дело до нас? Мы мирные путники! — крикнул Иставан сердито. Командир всадников повелительно взмахнул плетью.
— Вопросы задаю я. Мне приказано доставить всех, кто плывет на плоту, на Альвонскую Заставу. Сходите на берег — или мы стреляем.
— Великолепно, — пробурчал Иставан. — Гуин, поднажми. Дети, ложитесь ничком. После заката они вряд ли в нас попадут.
— Держитесь крепче, — сказал Гуин и оттолкнулся шестом от речного дна, увеличивая скорость плота.
Всадник снова закричал, приказывая остановиться. Под шест попался твердый камень, и Гуин оттолкнулся еще сильнее, так, что во все стороны пошли волны. Воздух наполнился испуганными криками:
— Йипс!
Обернувшись на звук, Иставан увидел, как Суни, цепляющаяся за перила, расширившимися глазами смотрит на…
— Большерот! — заорал наемник.
Теперь все находившиеся на плоту и на берегу отчетливо видели струю белой пены, движущуюся с невероятной скоростью.
Плеск воды заглушили громкие вопли.
Иставан подивился точности своего предсказания — этот большерот был почти втрое крупнее первого.
— Он разрушит плот! — воскликнул наемник, выхватывая меч и опускаясь на колени, чтобы сохранить равновесие: волны, расходившиеся в стороны от приближающегося чудовища, могли сбить его с ног.
Большерот раз за разом налетал на плот, пытаясь опрокинуть его. При каждом ударе беглецы дрожали, словно насекомые, прицепившиеся к листу в бурю. Нечего было и думать о защите. Оставалось лишь изо всех сил цепляться за жизнь.
Всадники, которые получили приказ доставить пленников живыми, начали стрелять из арбалетов. Но чудовище не обращало внимания на стрелы. К тому же приходилось тщательно прицеливаться, чтобы не задеть людей на плоту.
Плот трясло так, что даже Гуину и Иставану пришлось изо всех сил схватиться за перила. Тем временем большерот поднырнул под плот и стал колотиться об него снизу. Стало ясно, что скоро всем настанет конец.
Гуин зарычал. Пришла пора действовать! Бросив шест, он подполз к самому краю. По-прежнему держась одной рукой за перила, другой достал короткий меч, который в данном случае подходил куда больше, чем длинный. Зажав клинок в зубах, быстро снял перевязь и бросил ее на плот. Только теперь Ринда, сжимавшая перила онемевшими руками, заметила, что он делает, и увидела яростный огонь в его желтых глазах. Кровь отлила у нее от лица.
— Нет, Гуин! — воскликнула она, отпуская перила и продвигаясь к нему. — Что ты задумал? Не смей! Он сожрет тебя!
— Держись за перила, девчонка! — прорычал Гуин, вынув меч изо рта лишь на мгновение.
Но когда он уже собрался прыгнуть навстречу разверзшейся, словно преисподняя, пасти, принцесса снова завопила:
— Постой, Гуин! С большеротом что-то творится!
Все уставились на воду и вскрикнули. Чудовище выбралось из-под плота. Казалось, что вода вокруг него превратилась в желе. Рядом с ним был кто-то еще. Какое-то существо накинулось на большерота и охватило его.
— Это червеглот! — воскликнул Иставан с надеждой.
Огромное прозрачное существо с тысячами коротких щупалец, напоминавших реснички, по ширине втрое превышало рост Гуина. Это создание двигалось в воде с помощью своих ресничек и обволакивало пищу собой.
Большерот пытался вырваться, но тщетно. Тысячи маленьких щупалец впрыснули в его тело яд, который медленно парализовывал его.
«Значит, большерот вовсе не король реки», — поняла Ринда.
Обреченное чудовище изо всех сил боролось за свою жизнь. Последние солнечные лучи обагрили воду, и казалось, будто плот плывет по кровавому потоку.
Как ни вырывался большерот, он не мог освободиться от червеглота. Всего за мгновение охотник превратился в жертву. Он изо всех сил впивался в желеобразное тело противника. Но червеглот не кровоточил и как будто не испытывал боли.
— Пора бежать! — воскликнул Иставан.
— Невозможно! Я потерял шест! — ответил Гуин.
Плот снова закачало, и Ринда вскрикнула. Большерот и червеглот затряслись в конвульсиях, отчего поднялась гигантская волна, подкинувшая плот. Все находившиеся на нем выпустили-таки перила и полетели в воду.
— Все живы? — спросил, откашливаясь, Иставан, вынырнувший первым.
Его юность прошла на море, поэтому он прекрасно плавал. Выпустив изо рта фонтан, наемник направился к монгаульскому берегу. Однако крики воинов, на что-то указывавших, заставили его развернуться. Ему совсем не хотелось оставаться рядом с двумя чудовищами, но пришлось плыть на другую сторону.